Больно! Больной — от слова боль. И всегда кажется страшно несправедливым — почему именно у меня?
Порядочные люди чаще бывают счастливыми. Их не грызёт, не точит изнутри...
Больно! Больной — от слова боль. И всегда кажется страшно несправедливым — почему именно у меня?
Проходит еще один день, моя жизнь тут, похоже, становится рутиной… — День сурка, — устраиваясь в постели, произносит на соседней кровати Оля, замечательная Гаврилова Оэм.
— Инна, я поклялся угостить подругу юности седлом косули.
— Теперь это называется — фасоль в томате.
Я еще ни шагу не сделала, я только повернулась от окна! В лицо ударяет смрад, смесь запахов немытого тела, грязных тапок, мочи, остатков обеда… Он, как удар океанической волны, безопасный, но на мгновение оглушающий, на секунду лишает всех чувств.
— А вот Гончаров, «Обломов» из серии «Библиотека школьника».
— Спасибо.
— Пожалуйста.
— Гончаров — в любой серии — Гончаров.
— Да. Лишний человек в галерее лишних людей...
— Ты не прав, Корешков. Не прав! Обломов — самый приятный, самый незлобивый, самый добрый, честный, чистый герой русской литературы! Разве это не понятно? Потому что Ольга чужая была, чужая, как Штольц. Они все умели забирать у людей, но разве было у них главное — любовь?
Женщины только притворяются, что хотят эмансипации, а на самом деле мечтают о «домострое».
Вчерашний, первый день – или все же позавчерашний? – прошел в какой-то суете, сегодня от нее остался серый мохнатый туман ночного кошмара. Помнила только черные глаза молодого санитара с испитым лицом, глаза висели на этом тумане, как два таракана на паутине, и ощупывали меня с интересом.
— Ты что-то сегодня нерешительный, Евгений Львович.
— А я всегда нерешительный. Это только убийца бывает решительный. Гитлер перед началом войны был решительным, Дантес перед выстрелом... Нерешительность заставляет задуматься, зло-то растёт само, а доброту надо выращивать.
Медсестры никогда не рассказывают, что знают. Их берут на работу за пышные волосы и жизнерадостный вид. Они должны выглядеть бодрыми и здоровыми, чтобы пациентам было к чему стремиться.