Вчера вечером, когда мы смотрели телевизор, он связал нам ноги скакалкой. Казалось, будто мы собираемся участвовать в парном забеге.
— Пока ты привязана ко мне, тебя никто не заберет!
— А если тебя заберут вместе со мной?
Он пожал плечами, словно его это не волнует.
Я дрожу. Медсестра приносит одеяло и укутывает меня до подбородка. Я вздрагиваю.
— Кто-то думает о тебе, — замечает мама. — Поэтому ты и вздрагиваешь.
А я всегда считала, что это значит, будто кто-то в другой жизни стоит на твоей могиле.
Однажды я спросила у мамы, почему у них с папой не сложилось. Она ответила:
— Он самый трезвомыслящий человек, которого я когда-либо знала.
В школе только Зои не испугалась моей болезни. Она и до сих пор — единственная из всех, кого я знаю, — ходит по городу с таким видом, будто на улице не могут ограбить, пырнуть ножом, будто автобусы никогда не выезжают на тротуар и никто ничем не болеет. Когда я с ней, мне кажется, что врачи напутали, умираю не я, а кто-то другой и всё это лишь недоразумение.
— Может, тебе стоит поверить в Бога.
— С чего это?
— Как и всем нам. Всему человечеству.
— Едва ли. Похоже, Бог умер.
Cлайд с цитатой