Пинки: О, как же мы скучали, наш родимый птичий остров!
Малыши-свиньи: Птичий остров? Это Свиной остров, глупенькие, а Птичий остров вон там!
Пинки: Х...!
Пинки: О, как же мы скучали, наш родимый птичий остров!
Малыши-свиньи: Птичий остров? Это Свиной остров, глупенькие, а Птичий остров вон там!
Пинки: Х...!
— Простите, пожалуйста, спасибо, извините, просто тот человек хотел меня напоить, сделать своей женой, и я бы умерла от несчастья с ним...
— Богачи, да, они такие...
Я тут же ответила:
— А цветы — нет. Недавно один парень подарил мне букет цветов, в котором было больше ста роз. А я не знаю, как бы ему намекнуть, что меня надо брать едой...
— Едой, сериалами и теплым пледом по вечерам? — добавил он.
— Ромашковым чаем еще можно! — улыбалась я.
— Ого, как откровенно!
— Почему? — я все время улыбалась. В каждом слове у меня была улыбка.
— А я никогда не пил ромашковый чай, но выпил бы его с вами. Прямо сейчас.
— А ты никогда не думала о том, что в прошлый раз тебе удалось спасти мир только потому, что тебе помогали другие?
— Да. Другие действительно помогали. И поплатились за это. В этой Вселенной нет справедливости. Неважно, сколько ты отдаешь, нет никакой гарантии, что тебе хоть за что-то воздастся.
— Но это не причина сдаваться. Это называется просто верить, Эйприл. Тебе стоит попробовать.
... Мне пришлось трижды напомнить себе, что было бы неэтично просить Огонь выжечь блондинистые локоны на ее пустой башке.
Если у тебя есть настоящие друзья, то, как бы жизнь тебя ни била, они всегда заставят тебя посмеяться.
Хорошо, убирайся обратно в свой маленький мирок, сука. Ты можешь спрятаться там, пока наше тело не истлеет, а затем мы сможем наблюдать, как горит вселенная.
— Этого я тоже боюсь, — сказал Старк.
— Чего?
— Девичьих сумочек. Вернее, того барахла, которое вы туда пихаете.
— Может, тебе стоит поверить в Бога.
— С чего это?
— Как и всем нам. Всему человечеству.
— Едва ли. Похоже, Бог умер.
Я скоро уйду, но я не боюсь. Даже если после смерти ничего и нет, после нас все равно остаются наши сны.