— Салам, Аслан.
— Салам, Иван.
— А ты горец, Иван!
— Я на равнине живу.
— У меня старший сын умный. Хочу чтобы в Москве в университете учился. У тебя связи есть?
— Есть, только это дорого будет стоить…
— Деньги у меня есть. Только читает он плохо…
— Это ничего, сейчас главное, чтоб связи были.
На, держи. Премия тебе, от НАТО! За борьбу с международным терроризмом... Это английские деньги, здесь больше двух тысяч долларов.
— This is an offence against our human rights! [Это нарушение прав человека!]
— Чего он хочет?
— Да пить просит.
— Пусть терпит.
— Мы убили их!..
— Нет, это я убил их. И это плохо. Потому что ты должен был их убить. Это не моя война — это твоя война. Моя война кончилась два месяца назад. И если ты собрался в Достоевского играть, то я ухожу.
Ещё граф Монте-Кристо. Царапался у себя под землей чайной ложечкой двадцать лет, чтобы выбраться на поверхность. Тоже идея фикс. Отомстить кому-то хотел. Сами бы так и так без него загнулись. Мог подождать ещё двадцать лет, раз такой терпеливый.
Но не у всех Дантесов в делах такой успех,
И не у всех богатство в сундуках, но!
Всяк Дантес был против всех, да всяк Дантес был против всех,
И от таких всегда паленым пахло.
Дантес он Кристо не Христос, сам спасся, нас же не вознес,
Но есть вопрос — что будет после нашей мнимой смерти,
И автор тем уже не прост, что задал этот нам вопрос,
И дал ответ! А вы его проверьте!
А дальше вы знаете... Джон сделал фильм, стал знаменитым. Меня за убийство «мирных жителей» Российской Федерации привлекли к уголовной ответственности по сто пятой статье. Я ж ведь уже гражданский был. Джон в фильме всё рассказал, и про женщину в джипе, и про ребёнка со стариком, не успевших схватить оружие, там на базе у Аслана. Когда он успел снять? Он ещё и книгу написал: «Моя жизнь в России», к нам он, конечно, не приехал. Там про меня показания давал. Зато «смелый чеченский чабан» Руслан Шамаев приехал и подробно рассказал, как я «пытал» его, как цинично «убивал» чеченских женщин и детей. Он сейчас в Москве живёт, сын его в Московском университете учится. Маргарет за Джона так и не вышла, капитан ей ещё тогда все деньги отдал, он брать не хотел. А я-то уже тогда знал, что он уже на «гражданке», потому и отдал. Она благодарила потом, писала что ему несколько дорогих операций сделали. Он один заступается за меня, хороший он всё-таки мужик.
Думаю не посадят, хотя хер его знает... Наши уроды в Тобольске, всё на Москву смотрят, чё там? Чё Путин, по телеку скажет? Чё там, реформа судебная новая? А фильма я не видел, сейчас прикольно было бы посмотреть...
Лестница была там же, где я видела ее в воспоминаниях, но в сумерках выглядела по-другому. Я привыкла к унылым и коротким зимним дням, и мне было странно, что уже половина седьмого, а небо только-только начинало темнеть. Этим вечером лестница выглядела по-королевски – нечасто такое увидишь. Она была красивее лестницы на площади Испании в Риме, красивее той, что ведет ко входу в библиотеку Колумбийского университета, красивее даже дух захватывающего подъема к Капитолию. Только взобравшись на десятую ступеньку этого белого великолепия, я поняла, сколько огорчений могут доставить такие вот шедевры. В чьем воспаленном воображении могла родиться мысль заставить женщину в узком платье до пола и в туфлях на шпильках карабкаться на эту Голгофу? Поскольку я не могла как следует возненавидеть архитектора – или даже тех, кто поручил ему эту работу, – я переложила всю тяжесть их ответственности на Миранду, которая в последнее время выступала в роли явной либо неявной виновницы всех моих несчастий.
Cлайд с цитатой