Я думаю, лучше быть открытой книгой. Пусть все знают, кто ты. Нет смысла врать себе и другим.
Откровенность имеет свои пределы, за которыми она считается опрометчивостью.
Я думаю, лучше быть открытой книгой. Пусть все знают, кто ты. Нет смысла врать себе и другим.
Нам нравятся люди, которые смело говорят нам, что думают, при условии, что они думают так же, как мы.
Я плачу по ночам, живу, как полутруп,
Но с близкими – и то на излиянья скуп.
Кто настежь пред людьми распахивает двери
В тайник своей души, безумен или глуп.
Потому что простота и твоя потрясающая откровенность скорее всего — и даже наверняка! — и есть именно то, что сбивает остальных с толку.
Просто беда с ними, с откровенными, открытыми людьми. Они думают, что и все остальные — такие же.
— Ты с ним — потому что он появился первым?
— Да... И я люблю его. И тебя я тоже люблю, и мне нравится, что можно сейчас сказать правду. И мне нравится преданность, верность... и вся эта фигня. Даже сейчас.
Она сознавала, что так и рождается дружба: один человек открывает странный момент, а другой решает просто выслушать, и не воспользоваться этим.
I stayed grounded
as the amounts roll in
I'm real, I thought I told you
I really even on Oprah
That's just me
Nothin' phony, don't hate on me
What you get is what you see.
— Я не смогу жить без тебя.
Его приторно-сладкое, но искреннее признание продолжалось всего лишь миг, но в это время все эмоции исчезли из глаз Сиона. Это не были глаза человека, изливавшего душу, признаваясь в любви. Этот взгляд принадлежал тому, кто совершил точный и смертельный удар, и теперь ковырял ножом в ране.
«Это только я был не в курсе?»
Он понятия не имел о истинной сущности Сиона.
Нэдзуми спас ему жизнь, его собственную жизнь тоже спасли, они жили и проводили свои дни вместе. Связь между ними была крепче, доверительнее, чем с кем бы то ни было. Он избегал этих отношений и опасался их, но не мог их окончательно разорвать; где-то глубоко в сердце он жаждал их и, наверное, превратил в своего рода убежище для себя.
— Я боюсь потерять тебя больше, чем кого бы то ни было.
Слова Сиона отражали и его собственные чувства. Ему не хотелось в этом признаваться, но то была правда. И все-таки, впервые после их встречи он просчитался насчет Сиона.
Нэдзуми снова стиснул зубы.
«Сион, кто ты?»
Всё дыханье цветущего лета — одна пчела -
Чудеса и богатства мира — один алмаз -
Жемчуга сердце — сиянье и тени волн -
Истина ярче алмаза, искренность чище чем жемчуг -
Всё это вместе и многое сверх того
В твоём поцелуе, женщина.