От огня, от края, друг от друга предчувствие свободы в замкнутом пространстве,
где натягивая струны, точно знаешь, от какой безумной ноты огни будут рваться.
От какой умной ноты.
Я и ты.
С чувством полной пустоты.
Чудные ноты.
Я и ты.
От огня, от края, друг от друга предчувствие свободы в замкнутом пространстве,
где натягивая струны, точно знаешь, от какой безумной ноты огни будут рваться.
От какой умной ноты.
Я и ты.
С чувством полной пустоты.
Чудные ноты.
Я и ты.
Наш Бог ра-ра-ра-радости, наш Бог был ра-ра-ра.
Наш Бог был ра-ра-радости, наш Бог был ра-ра-ра.
Языческой мудрости и неверности.
В шаманских танцах мы были первыми.
Могли шептаться до самой старости, до самого утра.
И за подоконником буду искать невесомость.
И где-то на Млечном пути, вероятно, найду.
У нашего лета нет берегов -
Ты проверял, и я проверяла.
Нас, как детей, на руках укачала
Волна, любовь.
Мне так больно сквозь дым дышать,
Мне так страшно вставать на кон,
Я хочу убежать из дней бесконечных прочь.
И когда нету сил кричать, вспоминая свой странный сон
И фарфоровый диск, увенчавший весеннюю ночь.
Мой капитан, мы снова там,
Где раньше не были…
Там зажигают огни,
Зажигают души
И для млечного пути не жалеют специй…
Мой капитан, я закрываю глаза,
И мы остаёмся одни.
Я люблю послушать,
Как вечность стучит в твоё
Путеводное сердце…
Важна лишь степень искренности.
Я говорю тебе мысленное «Прости».
Нам в этой близости не вырасти, не вырасти...
Море – мой преданный друг. Как все понимающий, молчаливый пес. Море не раз возвращало меня к жизни.
Он не мог подолгу смотреть на неё, как на солнце, но видел её, как солнце, и не глядя.
Но в утро осеннее, час покорно-бледный,
Пусть узнают, жизнь кому,
Как жил на свете рыцарь бедный
И ясным утром отошел ко сну.
Убаюкался в час осенний,
Спит с хорошим, чистым лбом
Немного смешной, теперь стройный -
И не надо жалеть о нем.