самоубийство

— Да, я была у Зеркального пруда.

— Я бы тоже туда хотел сходить...

— Так сходите.

— А что, там хорошо рисовать?

— Скорее хорошо туда броситься.

«Даже так. Может, что-то хорошее ещё случится».

Цепляясь за последний луч надежды, вы так и не смогли сделать последний шаг. С ложной надеждой вы дожили до пятидесяти, пока не умерли ни с чем с ужасным здоровьем в полном одиночестве. Никем не любимый, никем не запомненный. До конца скорбя, что всё не должно было так случиться.

Если ты повесишься, то пожалеешь об этом; не повесишься, и об этом пожалеешь. Таково, милостивые государи, резюме всей жизненной мудрости...

Он снова подносит к виску пистолет. Он говорит: «Вообще-то я не просил, чтобы меня рожали».

И пистолет говорит: БА-БАХ!

— Ооо, смотрите ребята, вот Джастин Фолли и Зак Дэмпси, звёзды баскетбольной команды школы Либерти. Привет, Джастин, где мой велик? Джастин спёр мой велик.

— Попутал? Ты чё творишь?

— Провожу экскурсию для учеников по обмену. Должны же они знать, кто в школе главный, разве не так?

— Клэй.

— Да, мы продолжим. Что дальше? Да, актовый зал. А, но перед этим... давайте покажу вам кое-что крутое.

— Клэй, ты что? Прекрати.

— Посмотрите на шкафчики. Вроде похожи, да? Но не этот. Этот — особенный. Его хозяйка покончила с собой.

— Клэй, перестань!

— Видите? Повсюду плакаты, что самоубийство не выход. Их тут раньше не было. Их повесили, потому что она покончила с собой. Почему она это сделала? Да потому что все её здесь гнобили!

— Дженсен, хватит уже.

— Но все молчат! Поэтому и туалеты перекрашивают, мемориалы организовывают, вот такая вот у нас школа! Все здесь такие добрые, пока до самоубийства не доведут! Но рано или поздно прада всплывёт! Все узнают.

— Зачем вы так поступили?

— Ты о чем?

— Вернули меня.

— Вернули откуда?

— Из лучшего мира.

— А он лучше?

— Я больше не хочу ничего другого.

— А вот твое сердце с этим не согласно. Оно боролось изо всех сил.

— Никто не знает, что у меня на сердце.

— Может быть оно и бьется для того, чтобы кто-то об этом узнал.

Потому что одиночество — настоящее, без всяких иллюзий, — это уже ступень, за которой следуют отчаяние и самоубийство.

Только бы не оборвалась верёвка. А то недовеситься — гадость, правда?

В каждом из нас есть что-то, что просто тянется к безумию. Всякий, кто смотрел вниз с крыши очень высокого здания, наверняка чувствовал хотя бы слабый, но отвратительный позыв прыгнуть.