— Да вас же пересажать всех надо!
— Нас пересажать — тут ничего работать не будет.
— Ну есть же законы, чтобы по ним жить.
— Чтобы между ними жить, между. У нас государственное учреждение, а не детсад. Нам снабженец нужен, а не пионер всем пример.
Снабженец — это, не при телефонах будет сказано, контрразведчик. Который может взять у своих свое, когда пароля никто не знает, но все им пользуются. Когда не понять, где чье, кто где работает, когда вместе делаем общее дело, воруя друг у друга все, что только можно. Хотя ничего нельзя.
Создается впечатление, что это не вещи для нас, а мы для вещей, и как страшный символ огромной ценности вещей и дешевизны человеческой жизни, и придумана эта «гуманная бомба», которая уничтожает все живое и оставляет нетронутыми вещи.
Не поможет вам ни бесчестье, ни измена или отъезд в дальние страны. Вам придется себя убить.
Others because you did not keep
That deep-sworn vow have been friends of mine;
Yet always when I look death in the face,
When I clamber to the heights of sleep,
Or when I grow excited with wine,
Suddenly I meet your face.
Человечество напоминает альтернативный исход фильма-катастрофы: супергероев нет. Мир никто не спас.
Постепенно я привык считать свою жизнь несбывшимся обещанием, но в глубине души подозревал, что несбывшимся обещанием оказался я сам.
— Одно я знаю точно — все кошмары
приводят к морю.
— К морю?
— К огромной раковине в горьких отголосках,
где эхо выкликает имена -
и все поочерёдно исчезают.
И ты идёшь один... из тени в сон,
от сна — к рыданью,
из рыданья — в эхо...
И остаётся эхо.
— Лишь оно?
— Мне показалось: мир — одно лишь эхо,
а человек — какой-то всхлип...
Cлайд с цитатой