Рагнара всегда любили больше меня. Мой отец. И моя мать. А после и Лагерта. Почему было мне не захотеть предать его? Почему было мне не захотеть крикнуть ему: «Посмотри, я тоже живой!» Быть живым — ничто. Неважно, что я делаю. Рагнар — мой отец, и моя мать, он Лагерта, он Сигги. Он — всё, что я не могу сделать, всё, чем я не могу стать. Я люблю его. Он мой брат. Он вернул мне меня. Но я так зол! Почему я так зол?
— Так, где же ты так долго был, брат?
— Переносил горечь утраты, проклинал богов, проклинал самого себя, а затем упивался элем, чтобы всё забыть.
— Ты решил сражаться против меня.
— Помню, когда мы были юнцами, мы часто дрались против друг друга. Разве между братьями такого нет? Они ненавидят и в тоже время любят друг друга.
Я всегда был обижен на тебя. Это правда и я не отрицаю этого. Мне жаль, что ты умер, но это случается со всеми, рано или поздно... Забавно, что боги решили забрать тебя первым. Я всегда считал, что ты их любимчик. И ты тоже так думал... Кажется, мы оба ошибались.
Брат простил меня, я на это и не надеялся. А покопавшись в своем сердце понял, что всегда любил его, но взращивал ненависть.
— Тебе не обязательно клясться, брат, ты и так заплатил слишком высокую цену за верность мне.
— И все же, я поклянусь быть верным тебе, Рагнар.
— Я боюсь, что однажды нам придётся выбирать между твоим братом и богами.
— Для меня такого выбора никогда не будет.
— Ты решил сражаться против меня.
— Помню, когда мы были юнцами, мы часто дрались против друг друга. Разве между братьями такого нет? Они ненавидят и в тоже время любят друг друга.
Похоже, единственное, что удерживало сыновей Рагнара вместе — это месть за смерть их отца.
Детская беда безгранична — сколь немногие даже теперь понимают это. Отчаяние у взрослого, пожалуй, несравнимо с отчаянием ребенка.
Cлайд с цитатой