— Дети, пожалуйста, не играйте с едой.
— Оставь их.
— Эх.. А ведь они должны стать новыми защитниками нашего мира...
— И они будут ими. Но сейчас они всё ещё дети. Так почему бы не позволить им оставаться детьми? В конце концов, они не всегда ими будут.
— Профессор, позвольте всё же спросить. Зачем вы позвали меня?
— Прошу, присядьте. И скажите мне: какая ваша любимая сказка?
— Прошу прощения?
— Сказка. История из твоего детства. Некоторые из них ты должна помнить.
— Ну... Были легенды о Двух Братьях [Боги Света и Тьмы], о Девушке в башне [Сейлем], Мелководном море...
— А что на счёт притчи о Четырёх Девах?
— О, ну конечно!... «Чёрствого старика, сидевшего затворником в собственном доме, как-то посетили четыре страствующие сестры. Первая понимала его тягу к уединению, потому и призывала использовать её для размышления и медитаций. Вторая приносила ему цветы и плоды, что вырастила в его же саду. Третья согревала его сердце, убеждая выйти наружу и насладиться красотой окружающего мира. Четвёртая просила его ценить и беречь всё, что он имеет. И в обмен на их доброту Старик даровал им необычайные силы, чтобы они могли и дальше помогать людям по всему миру. Они приняли его дары и поклялись помогать людям Ремнанта до конца своих дней. Зима, Весна, Лето и Осень — четыре Девы.» Моя мама любила эту историю.
— Поверишь ли ты мне, если я скажу, что всё это было, когда я был в твоём возрасте?
— Вы не на столько старый, чтобы помнить те события, профессор.
— И всё же, что ты скажешь, если узнаешь, что всё это произошло на самом деле?
— Эм... извините?
— Что на счёт того, что в нашем мире и правда существуют те самые четыре Девы, владеющие огромной силой — и всё это без Праха?
— Вы имеете ввиду какое-то необычное «проявление»?
— Уж скорее, магию.
— Я...
— Да уж, когда слышишь такое впервые, звучит довольно безумно.
— Вы что, серьёзно?
— А я разве похож на шутника?
— Нет. Но... зачем вы всё это рассказываете мне?
— Мы рассказываем это вам, мисс Никос, потому что верим, что ты ты — следующая, кто обретёт силы Девы Осени.
— «Мы»? Что всё это значит? Кто же вы такие?!
— Ты знаешь, кто мы, Пирра. Мы всё те же преподаватели, что учили тебя и твоих друзей в Биконе.
— Разве что у нас есть негласная подработка. Мы — тайные защитники нашего мира. И нам нужна твоя помощь.
Играйте же, дети! Растите на воле!
На то вам и красное детство дано,
Чтоб вечно любить это скудное поле,
Чтоб вечно вам милым казалось оно.
Почему? За что взрослые люди так озлоблены на живущее в них детство? Это кажется странным только на первый взгляд. На самом деле, обида возникает тогда, когда долгожданного чуда не происходит. Когда вместо вертолета на радиоуправлении Дед Мороз приносит красивый, может, даже самый лучший, но сугубо утилитарный школьный ранец. Тогда, незаметная никому, разыгрывается настоящая маленькая трагедия, катастрофа, крушение целого волшебного мира, и человек, сам того не понимая, становится взрослым.
Если на секунду представить, что время — это стремительно несущаяся река, а мы как форель плывем по течению в поисках лучшей жизни, то данная деревушка была скорее камнем, что неподвижно лежал у берега, на границе временного потока и вечности. А ведь под каждым, даже самым непритязательным на первый взгляд камнем, тоже во всю кипит жизнь! Спросите об этом у любого маленького ребенка, и он с горящими от восторга глазами, схватив вашу ладонь своей маленькой ручонкой, потащит вас за собой к ближайшему из них. Затем, сопя поднимет его, показывая пальцем на тысячи букашек, суетливо ползающих под ним. Возможно, даже начнет что-то вам объяснять, пока вы хмурясь будете требовать, чтобы он положил его на прежнее место...
Дети не такие, как мы. Они сами по себе — непостижимые, недоступные. Они живут не в нашем мире, но в том, что мы утратили и никогда не обретем снова. Мы не помним детство — мы представляем его. Мы разыскиваем его под слоями мохнатой пыли, нашариваем истлевшие лохмотья того, что, как нам кажется, было нашим детством. И в то же время обитатели этого мира живут среди нас, словно аборигены, словно минойцы, люди ниоткуда, в своем собственном измерении.
— Даже самому яркому огню суждено потухнуть. И когда это случится, тьма вернётся. Вы можете пытаться подготовиться к этому, построить памятники так называемому «свободному миру», но остерегайтесь — одной силой победы не достичь.
— Возможно, победа — в более простых, давно забытых вещах. Вещах, для которых необходима скромная, честная душа.
Как быстро, почти в одно мгновение может повзрослеть ребёнок, который ещё месяц назад катал машинки и готовил поезда для отправки по игрушечной дороге в обрыв со стола.
Почти у всех детей бывают вымышленные друзья, а у некоторых не просто друзья, а братья или сестры, кому чего не хватает.
Cлайд с цитатой