В твоих словах есть истина... но для меня больше ничего не осталось, кроме моего учителя.
Я переделаю тебя. И когда я взгляну на тебя, ты будешь моим отражением. А затем я позволю тебе умереть.
В твоих словах есть истина... но для меня больше ничего не осталось, кроме моего учителя.
Я переделаю тебя. И когда я взгляну на тебя, ты будешь моим отражением. А затем я позволю тебе умереть.
Ты пришла сюда за ответами? Их нет. Зов Коррибана силён, но это зов мертвых, и он подобен твоему прибытию сюда.
Ты пришла сюда за ответами? Их нет. Зов Коррибана силён, но это зов мертвых, и он подобен твоему прибытию сюда.
«Покончи с ним. Прямо сейчас».
Мол выпрямился. Раздавшийся в голове голос принадлежал ему самому — суровое эхо его обучения. Но в интонации безошибочно угадывался учитель — отголоски безжалостных инструкций, часов, дней, лет нескончаемых тренировок, нескончаемой боли. Сидиус всегда будет рядом.
Учитель должен быть прежде всего актером, держать публику в руках и заправлять на сцене.
Ты можешь держать Малакор в кулаке, но в своем я держу ответы о твоем прошлом и будущем.
… Педагог, не способный продемонстрировать ученику то, чего от него требует сам, — мошенник и пустобрёх.