Джо Шрайбер

— Мне не нужно знать подробности задания, которое ты выполнял в «Улье-7». Я знаю, что ты служишь высшим целям, намного более важным, чем твои собственные.

— Как и ты, — отозвался Мол. Он ждал, что она станет отрицать это, заявив, будто «Бандо Гора» служат лишь своим собственным интересам, но вместо этого Воса снова кивнула:

— Возможно, это так. И всё же, когда я смотрю на тебя, когда вспоминаю, как мы с тобой вместе дрались с червём, я не могу не задаться вопросом...

— Нет! — рыкнул он.

— Я просто хотела сказать... — Она запнулась, тщательно взвешивая слова. — Сейчас мы с тобой — не те, кем когда-то были. Кто знает, где мы можем оказаться в конечном итоге?

Взгляд жёлтых глаз забрака, сверкнув, на долю секунды пересёкся со взглядом женщины. Мол ощутил нечто настолько знакомое, что это казалось невероятным, — более опасное, сильнее затягивающее в ловушку, чем весь «Улей-7», — и немедленно отринул это.

Щёлкнул выключатель.

Из рукояти вырвался узкий красный луч. Он был тоньше тех, что доводилось видеть Молу, и не гудел, а потрескивал и неровно шипел от основания до кончика. Странные колеблющиеся сгустки плазмы, корчась, ползли по клинку вверх и вниз, словно сотни полупрозрачных змей. В целом меч выглядел ещё неувереннее, чем человек, держащий его.

— Юнец буквально молится на тебя. Там, в тюрьме, он разглядел в тебе нечто такое...

— Галактика достаточно быстро его отрезвит, — произнёс Мол. — Если раньше не убьёт.

Они нападали, словно животные, как будто отсутствие зрения каким-то образом сделало их слепыми к человеческому милосердию.

Будучи криминальным авторитетом уже почти шестьсот лет, он понимал, что личности вроде Радика редко живут достаточно долго, чтобы стоило возиться с ними. Даже когда они предпринимают просто гениальные ходы для собственной безопасности — вроде исчезновения в пресловутом «Улье-7», как это сделал Радик, — всё равно их падение — лишь вопрос времени. Как бы то ни было, когда-нибудь он сделает ставку не на ту армию, заключит союз не с тем преступным синдикатом, продаст оружие не тем сепаратистам. Они вспыхивают, словно метеоры, но неизменно исчезают без следа, и о них больше никогда не слышно. В своей безграничной снисходительности и милосердии Джабба решил постоять в сторонке и позволить Радику пасть жертвой собственного успеха.

— Прежде чем вдаваться в детали, ты должен поклясться в абсолютной верности. Разумеется, у тебя будет полная независимость, роскошная квартира и высокая зарплата, точно отражающая реальную ценность нашей деятельности. Кто знает? — Её голос уже не был столь решителен, что-то в нем дрогнуло — Мол прекрасно это расслышал, хотя не мог видеть её лицо. — Ты даже можешь отыскать то, что ищешь всё это время. Что скажешь?

— Ты забываешь одну деталь, — сказал Мол, прижимаясь к стене напротив передатчика.

— Какую?

— Это место, в котором ты живёшь...

— Да?

— Это всё равно тюрьма.

Червь намеревался съесть её живьём.

Мол встретил взгляд Восы. Он увидел, что даже сейчас, несомненно в последние минуты её жизни, в ней не было и намёка на страх. Наблюдая за ней, Мол понял, что к гневу, который он разжёг в себе, примешивается незнакомое чувство сопричастности — примитивное, но непреодолимое.

Она не была джедаем.

Она не была ситхом.

Она была кем-то совершенно другим, и идея предоставить этому червю право оборвать её жизнь в данный момент казалась недопустимой. Для Мола — недопустимой. Сегодня — недопустимой.

Держа всё в тайне от Радика и сестры, он вёл идеальную двойную жизнь. Ошибся он лишь в одном — он думал, что сможет обманывать их вечно.

— Как давно ты работаешь на Радика?

— Работаю на него? — Слифер сухо усмехнулся. Усмешка вышла жуткая и невесёлая, словно нервный тик у приговорённого. — Строго говоря, я на него и сейчас не работаю. Я прибыл в «Улей-7» в качестве сотрудника МБК, но здесь я представляю интересы и некоторых других лиц. — Он сунул пальцы за воротник, стремясь ослабить его, и громко сглотнул. — Можно сказать, что господин Радик неожиданно прислал мне повестку, пока я был здесь. Насколько я понимаю, именно так это работает.

— Что так работает?

— Вся его империя. Зачастую кто-то обнаруживает, что служит его целям, не осознавая того.

— Я хочу сделать предложение, — промурлыкал голос Садики. — Как ты мог догадаться, таких заключённых, как ты, здесь немного. Возможно, ты единственный в своем роде. Таким образом, в духе предпринимательской инициативы, я бы хотела сделать единственную вещь, имеющую смысл.

Мол сверкнул глазами на динамик:

— Убить себя и спасти вселенную от проблем?