Я переделаю тебя. И когда я взгляну на тебя, ты будешь моим отражением. А затем я позволю тебе умереть.
Для новой жизни надо снова родиться, а перед тем умереть. Родится мужняя женщина — девушка умирает. Родится кметь — отроком меньше.
Я переделаю тебя. И когда я взгляну на тебя, ты будешь моим отражением. А затем я позволю тебе умереть.
Для новой жизни надо снова родиться, а перед тем умереть. Родится мужняя женщина — девушка умирает. Родится кметь — отроком меньше.
Что-то неуловимо изменилось вокруг, в самых своих основах, а мелочи остались прежними, и вот именно это является самым ужасным: так после смерти близкого человека особенно поражает, что лампочка в подъезде, запачканная побелкой, горит все тем же тусклым светом.
Все крупные изменения в чём-то подобны смерти. Пока это не случится, невозможно узнать, что будет после.
И теперь ты ищешь джедаев. Они все мертвы, остался один – а один сломленный джедай не сможет остановить грядущую тьму.
Если посмотреть объективно, то, если я умру, мир продолжит вращаться так, словно ничего не произошло.
Памятуя о смерти мы прокладываем дорогу к другим. Прекращаем вражду, просим прощения за нанесенную обиду, высказываем симпатию к тем, к которым по малодушию не могли прийти раньше. Вещи, казавшиеся нам важными, теряют свою значительность: колкости, фанаберии, вообще все неприятности, что другие обрушивают на нас под влиянием настроения. «Memento»* — это приглашение почувствовать себя иначе.
В твоих словах есть истина... но для меня больше ничего не осталось, кроме моего учителя.
Тому, кому жизнь стала казаться сном, следует ждать или смерти, или перемен. Что, в сущности, одно и то же...