Аты-баты, шли солдаты

— Мы поспорили с Борькой Яценко, что я... А ты стояла у доски, я подошел к тебе и положил свою руку тебе на плечо. Вот. А потом... провел там, где нельзя. А ты на меня так посмотрела,... будто я ударил тебя. И мне стало так стыдно. Мне и сейчас очень стыдно.

— Иди ко мне.

— Кимка.

[Кима прижимает Игоря лицом к своей груди]

— Где? Ну? Ну, где нельзя? А? Где?... Можно. Теперь всё можно. Потому что вас убивают. А мы остаемся. Потому что я люблю тебя.

— Кимка!

— Молчи. Я знаю, дура я несчастная. И ты тоже дурак несчастный. Господи. Господи, пусть хоть дети наши будут счастливые.

0.00

Другие цитаты по теме

Три недели после похорон матери отец непрерывно спал. Иногда, как бы вспоминая, пошатываясь, вставал с постели, и молча пил воду. Что-нибудь для обозначения съедал. Как лунатик или призрак. Но потом натягивал на себя одеяло и продолжал спать. Плотно задвинув ставни, он как заколдованная спящая царевна продолжал спать в

темной комнате с застоявшимся воздухом. И не шевелился. Почти не ворочался во сне и не менял выражение лица. Я начал беспокоиться: часто подходил к отцу, чтобы проверить, не умер ли он. Склонившись над изголовьем, я всматривался, словно впивался в его лицо. Но он не умирал. Он просто спал, как зарытый глубоко в землю камень.

— Я могу сказать только одно, — подняв голову, едва улыбнулся своей мягкой стильной улыбкой Кейси, — умри я сейчас здесь, и никто в мире не уснет из-за меня так крепко.

Любовь умирает. Величайшая трагедия жизни не в том, что люди смертны, а в том, что они не умеют любить.

(Любовь умирает. Величайшая трагедия жизни состоит не в том, что люди гибнут, а в том, что они перестают любить.)

Моя грудь поднималась и опускалась, а всё тело было покрыто мелкими капельками пота, но не исключено, что лорд Алестер и Дарт Вейдер были недалеки от правды. Я-то ведь тем временем уже парила в воздухе крошечной блестящей пылинкой, а моё лицо там внизу невероятно побледнело. Даже губы теперь были серого цвета.

По щекам Гидеона покатились слёзы. От всё ещё изо всех сил прижимал руки к моей ране.

— Останься со мной, Гвенни, останься со мной, — шептал он, и вдруг я перестала всё это видеть и снова почувствовала под собой жёсткий пол, глухую боль в животе и всю тяжесть своего тела. Я хрипло вздохнула, зная, что на следующий вздох сил моих уже не хватит.

Мне хотелось открыть глаза, чтобы последний раз взглянуть на Гидеона, но я не смогла этого сделать.

— Я люблю тебя, Гвенни, пожалуйста, не покидай меня, — сказал Гидеон. Эти слова были последним, что я услышала, прежде чем бездна поглотила меня.

Мне не нужно завтра, если тебя не будет рядом.

Уехать, уехать, уехать,

Исчезнуть немедля, тотчас,

По мне, хоть навечно, по мне, хоть

В ничто, только скрыться бы с глаз,

Мне лишь бы не слышать, не видеть,

Не знать никого, ничего,

Не мыслю живущих обидеть,

Но как здесь темно и мертво!

Иль попросту жить я устала —

И ждать, и любить не любя...

Все кончено. В мире не стало —

Подумай — не стало тебя.

С тем, кто понять умел язык природы,

И в чьей груди таится к ней любовь,

Ведет она всегда живые речи.

Коль весел он — на радости его

Найдется в ней сочувственная радость.

В часы тоски, тяжелых скорбных дум,

Она своей улыбкой тихо — гонит

Печали мрак с поникшего чела.

Живи же так, чтобы в урочный час.

Когда примкнешь ты к длинным караванам,

Идущим в мир теней, в тот мир, где всем

Готов приют, в жилище тихом смерти,

Не походил ты на раба — в тюрьму

Влекомого всесильным властелином;

Чтоб просветлен был дух твой примирением,

Чтоб к гробу ты приблизился, как тот,

Завесу кто, над ложем опустивши,

Идет ко сну, исполнен ясных грез...