Капиталистический принцип «все, что приятно, — необходимо» так же глуп, как христианская покаянность «все, что приятно, — грех».
С молчанием живых смириться труднее, чем с молчанием мертвых.
Капиталистический принцип «все, что приятно, — необходимо» так же глуп, как христианская покаянность «все, что приятно, — грех».
С молчанием живых смириться труднее, чем с молчанием мертвых.
Можно забыть свое прошлое. Но это не значит, что от него можно исцелиться.
... когда люди закрывают глаза на бесчеловечность, виноватых вообще не бывает.
У любого жизнеописания столько же версий, сколько рассказчиков, и у каждого своя правда.
Камера предварительного заключения — это такое место во Франции, где на минимум квадратных метров приходится максимум боли.
... сюжет для романа не более чем предлог, канва, главное — человек, стоящий за текстом, личность, которая ведет рассказ. До сих пор я так и не нашел лучшего определения для литературы, чем возможность услышать человеческий голос. Изложение истории — не цель, и персонажи просто помогают выслушать кого-то другого, кто может оказаться моим братом, моим ближним, моим другом, моим предком, моим двойником.
Мы помчались вперед так стремительно, что оставили позади память, набрали дикую скорость, как люди, которым нельзя терять ни секунды.
Если я пишу о кокаине, то причина этому одна: я вижу в нем символ нашего времени.
«Однажды мой отец познакомился с моей матерью, потом я родился и прожил жизнь». Вау, да ведь если задуматься, офигительнее вряд ли что придумаешь! И пусть всему миру плевать на это с высокой колокольни, наша волшебная сказка при нас.
Некоторые религии — например, христианство и нацизм — уничтожили миллионы людей из «праведной» ненависти. Капитализм убил миллионы из равнодушия.