Владимир Владимирович Набоков. Дар

Не следует ли раз навсегда отказаться от всякой тоски по родине, от всякой родины, кроме той, которая со мной, пристала как серебо морского песка к коже подошв, живет в глазах, в крови, придает глубину и даль заднему плану каждой жизненной надежды?

0.00

Другие цитаты по теме

Я хотел стать багряным осенним листом,

Чтобы ветра порыв подхватил бы меня,

И, подняв над лесами, над снежным хребтом,

На родной стороне опустил бы меня...

Сам себя считаю городским теперь я.

Здесь моя работа, здесь мои друзья.

Но все так же ночью снится мне деревня,

Отпустить меня не хочет Родина моя.

И это я всегда вспоминаю при слове «Родина». Оно для меня — это слово — не географическое понятие и даже не моральное, а вот такое — я влюблен, поют знаменитые курские соловьи, мне девятнадцать лет, и я ее проводил первый раз в жизни.

Столько путешествуя, она открыла для себя одну удивительную вещь: ни одни огни ночного города не сравнятся с красотой огней, освещающих родную землю. И даже звёзды на небе сияют ярче там, где твой дом.

Облачная гряда

Легла меж друзьями...

Простились

Перелётные гуси навек.

В третье своё посещение он твёрдо решил улыбнуться ей, однако так забилось сердце, что он не попал в такт, промахнулся.

Над тобою солнце светит, льётся с высоты.

Всё на свете, всё на свете сможем я и ты!

Я прильну, земля, к твоим берёзам,

Я взгляну в глаза весёлым грозам

И, смеясь от счастья, упаду в твои цветы.

Обняла весна цветная ширь твоих степей.

У тебя, страна, я знаю, солнечно в судьбе!

Нет тебе конца и нет начала,

И текут светло и величаво

Реки необъятные, как песня о тебе,

Как будто праздник!

От совершенства огненного видения становилось совершенным и мое дикое блаженство — ибо видение находилось вне досягаемости, и потому блаженству не могло помешать сознание запрета, тяготевшее над достижимым. Кто знает, может быть, истинная сущность моего «извращения» зависит не столько от прямого обаяния прозрачной, чистой, юной, запретной, волшебной красоты девочек, сколько от сознания пленительной неуязвимости положения, при котором бесконечные совершенства заполняют пробел между тем немногим, что дарится, и всем тем, что обещается, всем тем, что таится в дивных красках несбыточных бездн.