Горы — это хорошо. Когда ты здесь, всё плохое остаётся внизу, и на душе становится так легко.
Где сердцем над этим летишь,
Душой растворяясь в Кавказе.
Горы — это хорошо. Когда ты здесь, всё плохое остаётся внизу, и на душе становится так легко.
И все же, как иногда казалось Елисаве, в его душе жило что-то хорошее. Возможно, наглость и коварство, рожденные необходимостью выжить и занять в суровой борьбе достойное место под солнцем, не задавили окончательно искру Божьего света в его сердце. А может, само тщеславие, желание хорошо выглядеть перед людьми и внушать им восхищение, заставляло его поступать великодушно и благородно — и это был тот редкий случай, когда тщеславие приносило человеку пользу и делало его лучше.
Горы — это не то место, где ты можешь доверить свою жизнь другим! Это место, где ты можешь её лишиться! Ты должен быть готов умереть здесь, как только станешь обузой!
— Зачем ты взбираешься высоко в горы?
— Потому что для меня горы — это... Хмпф, звучит заезженно. Но внизу жизнь не приносит ничего, кроме раздражения, там сплошная боль. А в горах свобода.
— Свобода?.. Даже на высоте надоедливые люди никуда не пропадают. Когда ты уходишь в горы, проблемы всё равно остаются, так? И если этого не избежать, что же заставляет тебя взбираться на горы?
— Я действительно люблю их, горы. Эти холодные скалы, чистый воздух, нетронутый снежный покров... Прогулка вдоль хребта позволяет ощутить, будто ты скользишь по небу над облаками...
— Это доставляет удовольствие, но стоит ли оно того? Сегодня ты можешь воодушевлённо взбираться на новую вершину, но велик риск, что уже завтра ты оступишься и упадёшь в объятия смерти. И, несмотря на это, ты всё так же продолжаешь восхождение?..
— Да. Именно так.
Каждый поступок, идущий вразрез с нашим внутренним «я», это рана, которую мы наносим собственной душе.
У всякого меча своя повадка, свой нрав. Мой был чистым младенцем, он не помнил и не знал ничего. В нём ещё не поселилась душа, не завелась та особенная холодная жизнь, присущая старым мечам. Душа вникнет в него с кровью, которую мне удастся пролить. Мой меч станет таким, каким я его сделаю. А можно ли доискаться чести оружием, принявшим кровь и недоуменную муку безвинного?..