— Не раздумывая не могу. Потому что «А» — мне не ясно какие последствия могут вытечь из чашечки кофе, «Б» — …
— Молодой человек, с вами всё ясно. Играйте в пинг-понг, Гена! Это у вас получается неплохо.
— Не раздумывая не могу. Потому что «А» — мне не ясно какие последствия могут вытечь из чашечки кофе, «Б» — …
— Молодой человек, с вами всё ясно. Играйте в пинг-понг, Гена! Это у вас получается неплохо.
Это ведь не какая-то игра, где я мог бы перезагрузиться и попробовать изменить выбор.
Это ведь не какая-то игра, где я мог бы перезагрузиться и попробовать изменить выбор.
Она научилась гадать и, выпив кофе, переворачивала чашку, давая стечь кофейной гуще, потом заглядывала в неё. Показания кофейной гущи она сопоставляла с картинами своих снов, соединяла их, мысленно прочерчивая кривую судьбы.
— Чтой-то будет, — вздохнув, говорила она, закончив гадание.
Показания кофейной гущи, подстрахованные снами, в самом деле сбывались, потому что в жизни всегда что-нибудь случается.
— Так это ты, крошка? Привет, как ты? Майло, какая симпатичная девочка.
— Может, угостишь ее кофе?
Эта игра слишком простая. В любом случае, я больше привык играть в трёхмерные шахматы.
— Лоренцо Родригес, кличка Звей-ло. Тренировался у меня играть в баскетбол, пока не связался с бандой. Он был хорош, но пришлось его отстранить перед чемпионатом.
— Ты отстранил ребенка перед чемпионатом?
— Да, этот засранец назвал меня далдоном.
— Вы хоть выиграли?
— Нет, конечно. Он был нашим лучшим игроком. Продули с треском. Но зато я дал четко понять, что в слове «команда» нет буквы «я».
— Но далдон в ней точно был.