— Симон, как ты думаешь, что я за человек? Какой я по характеру, как тебе кажется?
— Ты любишь приключения.
— Это в каком же смысле?
— Как Д’Артаньян или Зорро.
— Если считать, что любитель приключений это тот, кто вляпывается во всякие истории, тогда ты прав. Потому что я вечно, надо, не надо, влезаю в чужие дела и расплачиваюсь.
— Удивительно приятная личность, вы не находите, генерал?
— Жорж, ты поосторожнее с ними, они очень опасны. Даже для тебя и для меня.
— Для тебя? Да ты неприкосновенен. Взгляни на себя: голубые глаза, безукоризненный арийский профиль — настоящая реклама новой Германии. Вдобавок ветеран войны. Да ты просто живая легенда.
— Сегодня нет неприкосновенных.
— О, произведение искусства.
— Услышь Гитлер такое, он бы его сжег. Он ненавидит все прекрасное — Брак, Пикассо, Шагал, Ренуар. Все, что для меня дорого — для него ничто. Это мясник возомнивший себя римским императором.
— Будь у тебя тогда машина вроде этой — я б тебя не сшиб.
— Господи, да признай ты наконец, не ты меня, а я тебя.
— Не поумнели мы за эти годы. Значит, не в конец постарели.
В нем была замкнутость человека, отчаянно оберегающего свою гордость от судьбы, которая так и сяк давит его и перекручивает.
... Но главным образом потому, что в её природе было нечто, заставляющее её быть счастливой. Она такой родилась, и этого не изменить. Росс благодарил за это Господа. Сколько бы она ни прожила, куда бы ни уехала, она всегда останется такой, полной интереса к тому, что любит, и всё так же будет улучшать свое окружение, трудясь и воспитывая детей...
Характер — лучшее достояние, чем деньги, положение в обществе, интеллект или красота.
Ее воображение способно только на пошлости, что, кстати, говорит лишь об отсутствии воображения.
Кто-то мог бы обидеться отказу. Но я не из обидчивых, обычное «нет» меня не остановит. Оно в любой момент может превратиться в «да». Всего-то и нужно, что проявить немного упорства.
Ничто так не говорит о нас и нашем характере, как те ошибки, которые мы порой совершаем.
— Нужно писать как для самих себя, как для детей. Знаешь, когда невинность была не под запретом, когда, казалось, что лето не закончится никогда, и ты едешь километры на велосипеде, чтобы рассказать другу, что ты видел лягушку.
— Да, и когда ты мог играться во дворе с любой безделушкой. И все, что мне тогда было нужно, это кирпич и кусок старой кости.
— И из них ты мог создавать целые миры.
— О, мог, да! Вот ты лежишь в крепости, на которой возвышается кусок старой кости, а через минуту пускаешь корабли на испанский галион прямо в кирпич...
Cлайд с цитатой