Я прикоснусь к тебе чуть слышно
Дыханьем солнечной зари
Под солнцем лучиком, что вышло,
Затмив ночные фонари.
Твой сон прекрасный не нарушу.
Едва коснусь любимых глаз,
Дыханьем обогрею душу
Огонь любви, чтоб не погас.
Я знаю, что ты краше всех,
Мне это увидеть не сложно,
И мне признаваться не грех,
Что жить без тебя не возможно.
Я знаю, что ты всех милей,
Любых бриллиантов дороже,
Ты стала когда то моей,
На женщин других не похожа,
Ты стала когда то моей
На женщин, других не похожа.
Ласкаю тебя, лелею тебя, дорогая,
Что губ нет нежней, что рук нет теплей, понимаю,
Целую тебя, желаю тебя, дорогая,
Любимой своей, желанной своей называю.
Я знаю, что ты лучше всех,
Что больше не встречу такую,
И мне признаваться не грех,
Что я не влюбился в другую.
Я знаю, что ты всех милей,
Любых бриллиантов дороже.
Ты стала когда моей,
Моей, а не просто прохожей,
Ты стала когда моей,
Моей, а не просто прохожей.
Мы с тобою как два берега
Одной реки.
Нам с тобой никак не встретиться
И не уйти.
Тянемся неровной линией,
Петляя вслед.
Коротаем ночи длинные
И ждем рассвет.
Мы с тобой с такою разною
Судьбой,
A по жизни вечно связаны
Водой.
Прекрасный облик в зеркале ты видишь,
И, если повторить не поспешишь
Свои черты, природу ты обидишь,
Благословенья женщину лишишь.
Какая смертная не будет рада
Отдать тебе нетронутую новь?
Или бессмертия тебе не надо, -
Так велика к себе твоя любовь?
Для материнских глаз ты — отраженье
Давно промчавшихся апрельских дней.
И ты найдешь под старость утешенье
В таких же окнах юности твоей.
Но, ограничив жизнь своей судьбою,
Ты сам умрешь, и образ твой — с тобою.
Для них она Богиня всего женственного, всего самого недоступного, всего самого порочного.
Где бы ты ни была, я всегда заставлю тебя улыбнуться.
Где бы ты ни была, я всегда на твоей стороне.
Что бы ты ни говорила, чувства, о которых ты думаешь,
Я обещаю тебе «навсегда» прямо сейчас.
Wherever you are, I always make you smile.
Wherever you are, I'm always by your side.
Whatever you say 君を思う気持ち,
I promise you «forever» right now.
Не следует ли раз навсегда отказаться от всякой тоски по родине, от всякой родины, кроме той, которая со мной, пристала как серебо морского песка к коже подошв, живет в глазах, в крови, придает глубину и даль заднему плану каждой жизненной надежды?
Мужчина встал. Из кулака его выскользнуло узкое белое лезвие. Тотчас же капитан почувствовал себя большим и мягким. Пропали разом запахи и краски. Погасли все огни. Ощущения жизни, смерти, конца, распада сузились до предела. Они разместились на груди под тонкой сорочкой. Слились в ослепительно белую полоску ножа.
Cлайд с цитатой