По законам жанра я сейчас должен был бы вскочить, с грохотом уронить стул и, униженный и оскорбленный, с топотом ускакать в ночь. Но за стеной спит Кузнечик, поэтому грохот отменяется.
Сила воли и зверский аппетит опять выясняют отношения. Причем если еще неделю назад сила воли загоняла аппетит под плинтус одной левой, то сегодня все было грустно. У силы воли не было шансов. Она осталась мерзнуть в пустом холодильнике, рассказывая йогурту и проросшей пшенице пошлые анекдоты, а аппетит пинками погнал меня в магазин.