Иногда я думаю , что нам следовало быть свободными и естественными, как птицы. Что мы подумали бы о птице, не такой, как другие, лихорадящей, которая никогда не летала бы, а всё время сидела в гнезде?
0.00
Иногда оковы лучше свободы.
Уильям Голдинг. Двойной язык
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойБольному сердцу любо
Строй жизни порицать.
Всё тело хочет грубо
Мне солнце пронизать,
Луна не обратилась
В алтарную свечу,
И всё навек сложилось
Не так, как я хочу.
Кто дал мне землю, воды,
Огонь и небеса,
И не дал мне свободы,
И отнял чудеса?
Но беспредельная тирания мужчин, отринув божественное право и законы природы, отняла несправедливыми установлениями у женщин прежнюю свободу, ныне вовсе забытую — женщин с детства приучают не думать о свободе. Униженные нынешними законами, женщины потерпели поражение в войне с мужчинами и вынуждены уступить победителю; а причина тому — не естественная или божественная необходимость, а привычка, воспитание, судьба и некое тираническое стечение обстоятельств.
... Не знаю, почему вы думаете, что деньги могут заменить жизнь. Невозможно описать, каково это, когда невиновный человек сидит в тюрьме и молится, что придет день свободы.
Не думаю, что деньги вернут мне имя, репутацию, жену, семью и все, что я потерял.
Во многих религиях птицы символизируют душу. Карл Юнг сказал: «Что ему сейчас его высокое положение и широкий обзор, если его же дражайшая душа томится в заточении?».
В действительности, монархия и республика суть только формы одной и той же сущности — государства, и цели последнего одинаково общи для той и другой из них (в области охранения, упорядочения и поддержания народных интересов). Почему же стремление к свободе и равенству должно быть принципиально чуждым одной из этих форм?
Свобода — это сокровище, жгущее нам руки, как деньги заядлым игрокам казино. Мы чувствуем необходимость вручить её кому-нибудь.
Вы никогда не улыбаетесь? Весьма редко, возможно. Но от природы вы не суровы, не более, чем я порочен. Ваш взгляд напоминает мне любопытную птицу за частой решеткой клетки, бойкую, неугомонную пленницу. Вырвись она из клетки — она бы воспарила...
Чужая свобода ужасно возмущает и раздражает нас. Вероятно, это потому, что из длинного исторического опыта мы вынесли бесспорное, абсолютное знание, что если где-нибудь увеличивается чья-то свобода, то это стесняет нашу. Но если чужая свобода и не влияет на нашу, её наличие всё равно действует на нас отвратительно. И мы с глубоким пафосом осуждения восклицаем: «Ну, посмотри на них! Что хотят, то и делают!» Но ведь идеал-то у всех один — именно и делать каждому то, что он хочет.