Изъясняться на своём языке значит требовать перевода.
Я могу понять немецкий язык, равно, как и маньяка, который его изобрел, но предпочту изложить эту мысль через переводчика.
Изъясняться на своём языке значит требовать перевода.
Я могу понять немецкий язык, равно, как и маньяка, который его изобрел, но предпочту изложить эту мысль через переводчика.
— Мы нашли человека, знающего язык Албании, но он говорит только по-румынски. Нашли румына, но он говорит только по-сербски. Серб только по-русски. Русский только по-чешски, а я, в свою очередь, понимаю чешский.
— Это будет долго...
Диктаторы должны бояться своего переводчика и своего дантиста, так как они более могущественны, чем они сами.
— Я просто способна к языкам. Как всякая женщина.
— Так уж и всякая...
— Так, так. Что такое способность к языкам? Способность к подражанию, я права? А все женщины — обезьянки.
Сердца подобны котлам и кипит то, что в них, а их языки — это черпаки; посмотри на человека когда он говорит, ведь его язык вычерпывает для тебя то, что в его сердце: сладкое и горькое, пресное и соленое, и другое помимо этого разъясняет тебе вкус его сердца, вычерпываниями языка.
— Этот старый доктор сказал мне, что во время родов он может определить национальность любой женщины... [Пауза]... Понимаешь, женщины-то кричат во время родов...
— Я думала, что они поют песни.
— Понимаешь, малыш, они ведь кричат на родном языке, на диалекте той местности, где родились. Значит, ты будешь кричать «Мамочка» по-рязански.