На крутых поворотах
Машину бросает в кювет.
Снова дух замирает,
Но прекрасней профессии нет!
В каждой роли смогу я сто жизней прожить,
Лишь кино может всё это мне подарить.
Каскадёры, каскадёры,
Мы у случая прекрасного в гостях.
Каскадёры, каскадёры,
Ведь опасности нам в общем-то пустяк,
Это наша судьба, мы не можем иначе...
Актерство — развлечение. Я слишком это люблю, чтобы останавливаться, это то, как я вырос. Некоторые думают, что людям, выросшим на съёмочной площадке, все в обязательном порядке должно надоесть, или же они решат заняться чем-то иным. Я же не знаю ничего кроме съемок. Там всегда комфорт и дружеская обстановка. Надеюсь, я и умру на съемочной площадке. Честно. Но лучше, конечно, как можно позже.
А завтра опять опасность,
Качается кран как былинка,
И как тут не закачаться,
Ведь груз полторы тыщи тонн.
А ночью то вира, то майна,
Как будто заела пластинка.
Такая вот братцы тайна,
Вы поняли речь о чём.
— Ты что?! Взламывать временные матрицы запрещено!
— Я... Я... Я всё делал в точности, как тут написано!
— А что тут написано об опасностях проведения подобных ритуалов?!
— Не знаю, ещё не успел прочесть.
— Джордж Мерфи, взлёт разрешаю!
— Джордж Мерфи? Это вы прислали повестку?
— Да! К вашим услугам!
— Но вы же душеприказчик!
— Адвокат, мировой судья и пилот! Трое в одном лице!
— 7241, взлетайте! А то вас 737-й подтолкнёт!
Актерство — развлечение. Я слишком это люблю, чтобы останавливаться, это то, как я вырос. Некоторые думают, что людям, выросшим на съёмочной площадке, все в обязательном порядке должно надоесть, или же они решат заняться чем-то иным. Я же не знаю ничего кроме съемок. Там всегда комфорт и дружеская обстановка. Надеюсь, я и умру на съемочной площадке. Честно. Но лучше, конечно, как можно позже.
И тянет, в страсти неустанной,
К тебе весь мир уста свои,
Париж Гюи-де-Мопассана,
Париж смеющейся любви!
И я везу туда немало
Добра в фамильных сундуках:
И слитки золота с Урала,
И перстни в дедовских камнях!
Пускай Париж там подивится,
Своих франтих расшевеля,
На чернобурую лисицу,
На горностай и соболя!
Но еду все ж с тоской в душе я.
Дороже мне поклажи всей
Вот эта ладанка на шeе,
В ней горсть родной земли моей!
Ах, и в аллеях Люксембурга
И в шуме ресторанных зал -
Туманный призрак Петербурга
Передо мной везде стоял!..
Пусть он невидим! Пусть далек он!
Но в грохоте парижских дней
Всегда, как в медальоне локон,
Санкт-Петербург — в душе моей!
— Как у тебя с Джастином? Ты ж придирчивая, рассталась с парнем, потому что его лицо во время оргазма тебя смешило.
— Видела бы ты его.
Артистка рассказывает:
«Идут новогодние елки, я играю зайчика. Как-то выбегаю на сцену, дышу, будто бы запыхалась — глубоко, художественно.
Только собралась произнести реплику, встает мальчик из первого ряда:
— Зайчик, не торопись, отдышись...»
Cлайд с цитатой