— Вставайте, мистер Джэй! Ну же, пуддинг! Прекрати грустить и начинай клоуничать!
— Честно говоря, ты словно ничему от меня не научилась, Харли. Как много лет я учил тебя? И это твой «план побега»? Где стиль и шарм? Где же размах?
— Оооо, «Пэнейч»! Обожаю их бублики!
— Прости, родная, пуленепробиваемое.
— Так даже лучше, пирожок.
— Чтож, Харли, если бы я не знал тебя, я бы сказал — ты пытаешься убить меня.
— Между нами все кончено! У меня появился кое-кто другой, кое-кто лучше!
— Прости, родная, пуленепробиваемое.
— Так даже лучше, пирожок.
— Чтож, Харли, если бы я не знал тебя, я бы сказал — ты пытаешься убить меня.
— Между нами все кончено! У меня появился кое-кто другой, кое-кто лучше!
— Харви, пора домой.
— Я был дома, Бэтс. В другом доме... «Втором доме.»
— В твоих словах нет смысла. Мы должны вернуться в лечебницу.
— ... Это был мир... Мир без Двуликого. Без Харви Дэнта. Без Бэтмена. Без Готэма.
— Как ты выбрался из Аркхема, Харви? И где остальные пропавшие заключённые?
— Ты не слушаешь. Я уже сказал тебе... Мы спустились... в кроличью нору.
— Харли! Это правда ты?
— Черт! Не провали все.
— Разве ты не хочешь даже сказать «привет»?
— Парни, вы должны это видеть. Джокер только что заметил Харли!
— Продолжай идти.
— Скажи ему заткнуться.
— Готов спорить тебе все еще страдаешь. По крайней мере, синяки уже зажили. Куда торопишься, Харл?
— Заткнись! Заткнись! Заткнись!
— Чтоб тебя! Пошли.
— Может, она убьет его.
— Ненавижу тебя, подонок! Я убью его! Я лично убью его за все, что он со мной сделал!
— Женщины! Я прав, офицер? И жить с ними нельзя, и из движущейся машины не выкинешь.
— Пошли, у нас мало времени.
— Новый парень?
— Точно! Ты же не ревнуешь, да? Это он.
— Я тебя знаю. Мы работали вместе однажды. Нет, стой, не подсказывай, не подсказывай. Дэдхэд? Пакшот?
— Можешь ее забирать! Спорю ты и рубашки покупаешь в «Сэкондхэнде».
Просто уходи под любым предлогом: в магазин за хлебом, на минуту к соседке за солью, в туалет – и не возвращайся. Беги, пей из озера, из которого пьют койоты и другие дикие твари – пусть они научат тебя показывать зубы и не стыдиться удирать, спасать свою шкуру, когда чувствуешь, что противник сильнее.
— Ничего себе, вы до сих пор живы.
— Мы только что мир спасли. Вы хоть бы спасибо сказали.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
— Значит, мы рисковали ни за что?
— Скостим вам по десятку лет.
— Нет, этого мало. Я хочу видеть дочь.
— Это мы устроим. Еще просьбы есть?
— О! Эспрессо машину.
— Кабельное TV.
— Игры разума.
— О чём ты?
— Да все эти «бомбы в шеях» — обман. Они хотят, чтобы мы стали пленниками своего же разума. Но оглянись вокруг: мы свободны, брат!
— Откуда ты знаешь?
— Можешь мне поверить — я это точно знаю. Так что я пошёл. У меня вся жизнь впереди. Один вопрос: ты со мной?
— Да.
— Разумно.
Наша пропаганда изображала беглеца таким исчадьем ада, что даже имя «Нуриев» вслух произносить советские люди боялись. Любая форма общения с несравненным танцором грозила самыми мрачными невыправимыми последствиями. Через десятилетия вообразить это нелегко. Но вы поживите тогда, а не теперь, смелые люди...
Побег от себя похож на побег от неба. Можно возвести стены, загородится потолком, но оно как было над твоей головой, так там и останется. Точно так же в играх с собственной душой, можно вырастить любые иллюзии, разбить все зеркала, но твое лицо все равно останется прежним.
Cлайд с цитатой