— Весь этот гнев... На днях Пенелопа сказала мне, что он порождает еще больший гнев. И знаешь, это правда.
— Пенелопа сказала «порождает»?
— Весь этот гнев... На днях Пенелопа сказала мне, что он порождает еще больший гнев. И знаешь, это правда.
— Пенелопа сказала «порождает»?
Не смотри на меня так. Если избавиться от всех с расистскими замашками, то останутся трое копов, которые терпеть не могут геев.
— Чем могу быть вам полезен, сэр?
— Как тебя зовут?
— На значке написано, чувак. Читать умеем?
— «Читать умеем?» Отлично звучит, «читать умеем» — это вроде «оглох, что ли», но по отношению к чтению. Юморист, как я посмотрю.
— Чего ты хочешь?
— Меня прислали на замену шефа Уиллоби, в свете последних печальных событий.
— Не, мужик, вот ты точно отличный юморист!
— Есть ли у вас бумаги, подтверждающие это, сэр?
— Ты и правда хочешь увидеть мои документы, козел?
— Да, проверь-ка его документы! Пусть, пусть покажет!
— Вам, снежкам, заняться, что ли, нечем?!
— Слышали? Еще и расист.
— Что-что он сказал? Прямо в глаза?
— Состава преступления нет.
— Да ладно! А дискредитация — не преступление?
— Это не дискредитация. Она просто задала вопрос.
— Ты правда идиот?
— Не называй меня идиотом!
— Я не называл, я всего лишь спросил...
— Что это еще за хрень?!
— Какая хрень?
— Эта, эта!
— Реклама, наверное.
— Реклама чего?!
— Чего-то абстрактного.
— Слушай, Диксон.
— Что?
— Должна кое-что сказать тебе. Это я подожгла полицейский участок.
— Ну а кто же еще это мог быть!
— Неси еще огнетушитель из дома!
— Мам, может, пожарных вызвать?
— Да пошли они в жопу, небось сами и подожгли!
— Ты какого хрена ржешь?!
— Да так, пап.
— Надо мной ржет парень с хлопьями в башке!