Счастлив тот, чьи добрые намерения принесли плоды в делах и чьи злые замыслы погибли в цвету.
— Раны, которые мы сами себе наносим по велению совести, заключают в себе целительный бальзам.
— Да, и всё же они горят и причиняют боль.
Счастлив тот, чьи добрые намерения принесли плоды в делах и чьи злые замыслы погибли в цвету.
— Раны, которые мы сами себе наносим по велению совести, заключают в себе целительный бальзам.
— Да, и всё же они горят и причиняют боль.
Не знаю почему, но единичный акт насилия и жестокости сильнее действует на наши нервы, чем картины массового уничтожения.
Если есть в преисподней рожа, отвратительное всех других, то это рожа подлости под маской благородства.
— Я ценю искренность выше вежливости, сэр, и вам это известно, — был ответ мисс Вернон.
— Вежливость — приятная особа, царедворец по призванию, — сказал Рэшли, — и потому в будуаре леди ей честь и место.
— А искренность — верный рыцарь, — возразила мисс Вернон, — и потому я приветствую ее вдвойне, мой любезный кузен.
Если бы вы знали... если бы кто-нибудь знал... как трудно мне бывает иногда скрывать боль сердца под маской спокойствия!
Нужно верить и знать, что все в этой жизни происходит ради твоего же блага и ты должен только одно: БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ И НЕСТИ СЧАСТЬЕ!
Можно быть несчастным, даже возмутительно несчастным, в самой середине богатой нефтяной семьи. А можно быть счастливым, очень счастливым, в тепле и солидарности бидонвилей стран третьего мира. В конце концов, именно в так называемых «наиболее развитых странах» уровень самоубийств выше всего.
Счастье — божественная прихоть, оно нисходит на нас без всякой причины, разражает внезапно, как гром фанфар. Быть может, самое большое счастье как раз то, которого мы не ждем, на которое не рассчитываем, которое случается ни с того ни с сего, оно словно сваливается с неба, нарушая привычный распорядок, и озадачивает, восхищает, ошеломляет нас.