Преследование делает и мудрого безумным.
Если бы вы знали... если бы кто-нибудь знал... как трудно мне бывает иногда скрывать боль сердца под маской спокойствия!
Преследование делает и мудрого безумным.
Если бы вы знали... если бы кто-нибудь знал... как трудно мне бывает иногда скрывать боль сердца под маской спокойствия!
— Раны, которые мы сами себе наносим по велению совести, заключают в себе целительный бальзам.
— Да, и всё же они горят и причиняют боль.
Что первично — желание умереть или безумие? То, что я жива — это безумие, то, что я не хочу жить — это нормально.
Кто-то полз к воде — ветхий старенький причал,
Был в его судьбе, как начало всех начал.
За собой тащил свою мокрую тетрадь,
Из последних сил что-то пробовал писать.
А затем нырнув, скрылся под водой.
Зашумел прибой, унося его с собой.
Мир менялся на глазах.
Зов стихий в людских сердцах
Посеял первобытный страх, посеял страх.
Самого Дагона сын
Из морских пришел глубин -
То был судьбы недобрый знак, недобрый знак.
Каждый день в умах росло Необузданное зло.
То был судьбы недобрый знак, недобрый знак.
Все прокладывали путь к морю сквозь иную суть.
То был судьбы недобрый знак, недобрый знак.
Новой рассы молодой Вид родился под водой.
Не сын был мне нужен. Солдат, воин. Я думал, что им станет Джонатан, однако в нем осталось слишком много от демона. Он рос жестоким, неуправляемым, непредсказуемым. Ему с самого детства недоставало терпения и участия, чтобы следовать за мной и вести Конклав по намеченному пути. Тогда я повторил эксперимент на тебе. И снова неудача. Ты родился слишком нежным, не в меру сострадательным. Чувствовал боль других как свою собственную. Ревел, когда умирали твои питомцы. Пойми, сын мой… я любил тебя за эти качества, и они же сделали тебя ненужным.
Географ сошел с ума совершенно неожиданно: однажды он взглянул на карту обоих полушарий и не нашел на ней Берингова пролива. Весь день старый учитель шарил по карте. Все было на месте: и Нью-Фаундленд, и Суэцкий канал, и Мадагаскар, и Сандвичевы острова с главным городом Гонолулу, и даже вулкан Попокатепетль, а Берингов пролив отсутствовал. И тут же, у карты, старик тронулся. По имеющимся у авторов сведениям, на карте, которая свела с ума бедного географа, Берингова пролива действительно не было. Отсутствие пролива было вызвано головотяпством издательства «Книга и полюс».
По-прежнему он иногда встает и качает головой, и докладывает, как он устал, но это уже не жалоба, не оправдание и не предупреждение — все давно кончено; это как старинные часы, которые времени не показывают, но все еще ходят, стрелки согнуты бог знает как, цифры на циферблате стерлись, звонок заглох от ржавчины — старые ненужные часы, они еще тикают и хрипят, но без всякого смысла.
Если есть в преисподней рожа, отвратительное всех других, то это рожа подлости под маской благородства.
Мир по большей части безумен. А там, где не безумен, — зол. А где не зол и не безумен, — просто глуп. Никаких шансов. Никакого выбора. Крепись и жди конца.