Не знаю почему, но единичный акт насилия и жестокости сильнее действует на наши нервы, чем картины массового уничтожения.
Как бы страшно их ни избивали, дети не могут ответить тем же. Даже если мать охаживает их рожком для обуви, шлангом пылесоса, рукояткой кухонного ножа, душит их, обваривает кипятком, они не пытаются от нее убежать, не смеют по-настоящему возненавидеть. Дети страстно стремятся любить своих родителей. Скорее они станут ненавидеть не родственников, а самих себя.
Нашего почитания заслуживает тот, кто господствует над умами силою правды, а не те, которые насилием делают рабов.
Тираны дьявольски умны, они пользуются очень сильным ядом. Женщинам хочется еще, потому что хорошие моменты так сладки! Зато плохие – ужасны. Это похоже на отвыкание от наркотиков, от курения, от любого вредного пристрастия. К жестокому обращению, как это ни прискорбно, привыкаешь.
Всякий, кто однажды провозгласил насилие своим методом, неумолимо должен избрать ложь своим принципом.
Вина за междоусобную войну, за бедствия, которые она приносит с собой, на совести тех, кто вызвал ее угнетением и беззакониями, а не тех, кто оказался в необходимости прибегнуть к оружию, чтобы отстаивать естественные права свободных людей.
Они не понимали, что исцеление — дело всей оставшейся жизни, что некоторые раны никогда не заживут полностью. Терапия может помочь затянуться открытым ранам, но шрамы останутся все равно. Организм может вести себя так, как если бы с ним все было в порядке; но кожа натянута и чувствительна к прикосновениям, как у человека, который получил серьезные ожоги по всему телу. Огонь может опалить человека до самой души. То же и с сексуальным насилием. Это огонь, который испепеляет. У кого-то серьезные ожоги затрагивают только часть тела. Я была покрыта ожогами вся, целиком.
Cлайд с цитатой