красивые цитаты

Когда человек жертвует жизнью ради родины или во имя великой любви, в этом есть непередаваемое величие и мощь.

Я люблю тебя. Ненавижу. Люблю. Что со мной творится? Я чистый лист, который ждет, когда ты напишешь на нем нашу историю любви. Я тлеющий уголек, готовый разгореться, от твоего поцелуя. Я люблю тебя. Ненавижу. Люблю. Что со мной творится?

А ну вас, братцы, к черту в зубы!

Не почитаю старину.

До дней последних юность будет люба

Со всею прытью к дружбе и вину.

Кто из певцов не ночевал в канаве,

О славе не мечтал в обнимку с фонарем!

Живем без мудрости лукавой,

Влюбившись по уши, поем.

Горят сердца, когда родному краю

Железо шлет суровый враг.

Поэтам вольность молодая

Дороже всех житейских благ.

Великая битва – это ужасно, – сказал старый рыцарь. – Но посреди крови и резни иногда есть и красота, которая может сокрушить сердце. Я никогда не забуду солнце, садящееся над Полем Алых Трав. Десять тысяч человек умерло там, и воздух полон был стонов и стенаний, но над нами небо кипело золотым, алым и оранжевым и было так прекрасно, что я заплакал оттого, что мои сыновья никогда этого не увидят.

Женщина яблоко ела.

Летело над крышами время.

Весна на ногах своих длинных

бежала, смеясь, как девчонка.

Женщина яблоко ела.

У ног её море рождалось.

Солнце её золотило,

заставляя светиться тело.

От волос её воздух струился.

А земля была — зелень и розы.

Синевы победное знамя

против смерти весна поднимала.

Женщина яблоко ела.

Весна величавым жестом

раскрывала ладонь: кружились

в лазури цветы и рыбы.

Ревел, подбираясь ближе

в венке из лимонных листьев,

ветер быком незримым.

Мирт пылал, как белое пламя.

И южное море сияло,

словно лицо любимой.

Женщина яблоко ела.

Мерцали звезды Гомера.

Летело над крышами время.

Резвились в воде дельфины.

Женщина яблоко ела.

Cruelty has a Human Heart

And Jealousy a Human Face

Terror, the Human Form Divine

And Secrecy, the Human Dress.

5The Human Dress, is forged Iron

The Human Form, a fiery Forge.

The Human Face, a Furnace seal'd

The Human Heart, its hungry Gorge.

Какой толк в таких потрясающих вещах, как потопы и наводнения, если тебе не с кем даже о них поговорить?

Это было у моря, где ажурная пена,

Где встречается редко городской экипаж...

Королева играла — в башне замка — Шопена,

И, внимая Шопену, полюбил ее паж.

Было все очень просто, было все очень мило:

Королева просила перерезать гранат,

И дала половину, и пажа истомила,

И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.

А потом отдавалась, отдавалась грозово,

До восхода рабыней проспала госпожа...

Это было у моря, где волна бирюзова,

Где ажурная пена и соната пажа.

Любое государство живо лишь до тех пор, пока хоть для кого-то из его защитников существует понятие «долг».

Позови меня древними рунами

На прозрачной странице утренних снов.

Позови меня звонкими струнами

И сплетеньем забытых, но истинных слов.