– Патриот – это когда родину любишь, врубились?
– Родина только и ждет, как бы нам бо́шку за что-нибудь оттяпать, – философски заметил Мотыга. – Поэтому надо иногда от нее в эмиграцию ехать. И оттуда любить её крепко, мля, до обожания.
– Патриот – это когда родину любишь, врубились?
– Родина только и ждет, как бы нам бо́шку за что-нибудь оттяпать, – философски заметил Мотыга. – Поэтому надо иногда от нее в эмиграцию ехать. И оттуда любить её крепко, мля, до обожания.
Святобор был стар и умен. Он знал, каким обходительным умеет быть Сантьяга с женщинами, и догадался, что молодая жрица оказалась за столиком нава не совсем по своей воле. В смысле — по своей, но не совсем по своей. В смысле, она не хотела, но так получилось. Короче — у женщин так бывает.
Капитан громко говорил, громко смеялся, не умел не привлекать к себе внимание окружающих и любил повторять, что «Жить надо, как в последний раз!», добавляя: «Тем более, что это соответствует истине».
Любой бунт вызывается искусственно, уважаемый Хасим. Кто-то должен встать и сказать: «Пойдем». Кто-то должен показать, что можно перейти черту: ударить первым, разбить витрину, поджечь мобиль.
Проблема или решается, или откладывается, третьего не дано. Но если ты ее отложил, будь готов к тому, что она вернется. Обязательно вернется. И ударит еще сильнее.
... они вообще старались не говорить о чувствах, ведь слова — это просто летящие по воздуху звуки, а всё настоящее глубже, гораздо глубже.
Под кислым лицом нава можно было вешать табличку: «Жизнь не удалась, но в остальном все в порядке».
Если у вас нет ничего, то у вас есть ваша честь, если же у вас нет вашей чести — у вас нет ничего.
— У тебя новые запонки, — осуждающе пробубнил князь.
Бережливость считалась такой же семейной чертой навов, как и скверный характер.
— Вам нравятся? — улыбнулся Сантьяга. — Мне тоже. — Он поднес правую руку к лицу и полюбовался на черные бриллианты. — Тархану Хамзи доставили четыре очень крупных камня. Я не смог устоять.
— Иногда мне кажется, что мы напрасно не контролируем твои расходы, – желчно пробурчал повелитель Нави.
— Мои новые запонки играют важную роль в обеспечении безопасности Великого Дома Навь, — официальным тоном произнес комиссар.
Повелитель Темного Двора оторопел:
— Каким же образом?
— Мне в них комфортно думается.
Одни и те же поступки мы называем по-разному, — грустно улыбнулся Андрей. — Наши храбрые разведчики совершают подвиги, их подлые шпионы пытаются ударить в спину. Всегда есть «мы», всегда есть «они». Это нормально, так и должно быть.