возраст

Как хорошо, когда тебе шесть лет! — подумал Ялмар. — Очень хорошо! Почти так же хорошо, как семь. Пять лет тоже неплохо, да и четыре — ничего. Ну а когда восемь — когда восемь, ты уже наполовину взрослый. И всё-таки, пожалуй, лучше всего, когда тебе шесть.

Я рассуждаю философски. Полагаю, что это распространенный способ мыслить, когда тебе скоро стукнет тридцать. Своего рода защитный механизм, потому что человек начинает осознавать потери — потерю времени, достоинства, идеалов. Я не радуюсь тому, что остался без лодки, но аханье её вернет не больше, чем вчерашнюю молодость.

С возрастом многое меняется в вашей семье: отношения, подарки, даже секс. Знаете, что теперь в сексе сороколетних значит «два раза подряд»? Это когда у тебя было и в пятницу, и в субботу.

Знаете, что такое быть взрослым? Быть взрослым — это когда ты к своим конечностям начинаешь почему-то прибавлять приставку «что-то». «Что-то колени болят», «что-то хрустнуло», «что-то щёлкает», «что-то не гнётся». Мне кажется, что следующее это только использование приставки «где-то». «Костя, ты где?» «Я где-то повернул, что-то хрустнуло, где-то хожу».

В двадцать два года так не говорят. Ты ненормальный.

Дни рождения приятно отмечать до своего совершеннолетия, остальное — всего лишь постоянное напоминание о возрасте!

— Он был старым.

— Он был юношей.

— Он умер, старше быть уже нельзя.

Меня очень возмущает возрастное неравноправие. Мы как-то с мужем очень сильно поругались, и у меня подруга сказала, что если мы разведёмся, то он себе сразу найдёт новую жену, а я останусь одна. И я так подумала и поняла, что да, так есть. И это обидно, что я в 38 никому не нужна, а он в 53 ещё лакомый кусочек, просто потому что не умер. Это нечестно, что женщина стареет, а мужчина становится интересным. Ему седина идёт, он такой молчаливый, загадочный... А он не загадочный! Он просто забыл, что хотел сказать.

— Ричард, будущее — не такое уж хорошее место. Не знаю, как это объяснить. Оно — жестокое, что ли? Я сегодня ночью это увидела. Мы все были там. Я видела нас... нет, нас не мучили, не пытали, мы все были живы, и все... все стали старше... средних лет или что-то вроде того, но... «смысл» исчез. А мы этого даже не заметили. Мы сами стали бессмысленными.

— Тебе весело?

— Веселье для сосунков. Две минуты назад мне стукнуло тридцать шесть. Старость и смерть подкрадываются. Какое уж тут веселье.