— Тебе весело?
— Веселье для сосунков. Две минуты назад мне стукнуло тридцать шесть. Старость и смерть подкрадываются. Какое уж тут веселье.
— Тебе весело?
— Веселье для сосунков. Две минуты назад мне стукнуло тридцать шесть. Старость и смерть подкрадываются. Какое уж тут веселье.
— Мы можем сесть у тебя в офисе, будто я обычный пациент?
— Вряд ли тебе будет удобно. Тебе же нравится на кухне.
— Почему? Чем мне нравится кухня?
— Ну... Поддержка, безопасность, питание — это все, чего тебе не хватало в детстве.
— Ты чувствуешь себя старой, а рассуждаешь как подросток.
— Спасибо. Моя желчность делает меня моложе.
Не кажется странным, что мы живём в одном районе? Может это что-нибудь значит? А может, мы вообще мертвы? А может, мы один человек? Знаешь, у меня есть пара рабочих теорий, но то, что мы один человек, моя любимая.
— Намерения художников погребены в море лайков и репостов.
— Намерения остались. Если их не видно, то неважно, что думают критики.
Друзья должны быть честны друг с другом.
(Наша дружба сможет выдержать мою честность).
Психотерапевты очень важны. Без них мы очень ненадёжные рассказчики собственных историй.
Мы думаем, что можем обманывать людей, но тела... Они не лгут так, как лжёт разум.
(Как бы нам ни хотелось обманывать людей, наши тела... Они врать так, как врёт разум, не могут).