В двадцать два года так не говорят. Ты ненормальный.
Чтобы сказать: «Я тебя люблю», надо научиться произносить Я.
В двадцать два года так не говорят. Ты ненормальный.
Людей можно уважать, если они способны страдать. В этом случае у них сохраняется человеческое достоинство.
— Мне 36 лет, между прочим.
— Это бестактно с твоей стороны напоминать мне о моем возрасте.
Знаете, когда мне было лет двадцать и я плохо выглядела, я знала, что посплю и утром всё будет нормально. Сейчас это не работает. В 28 ты просыпаешься такая как-будто бы только что вернулась с пасеки.
Когда исчезнет Британская империя, историки обнаружат, что она сделала два неоценимых вклада в цивилизацию — чайный ритуал и детективный роман.
Толпа может простить что угодно и кого угодно, только не человека, способного оставаться самим собой под напором её презрительных насмешек.
— Вот, ваше страхолюдие, полюбуйтесь! Ребёнок на празднике!
— Как ты осмелилась прискакать сюда сегодня? Разве ты не знаешь, что детям это строжайше запрещено?
— Да, но мне уже сто двадцать семь лет.
— Сто двадцать семь лет! Девчонка!
У него не было друзей. К нему относились как к мебели — полезной, но безликой, и такой же безмолвной.