тяжесть

Среди моих одноклассников только двое покончили с собой. Одна из них спрыгнула с парома в пролив Цугару, и всплыла только через неделю. Я был другом этой старшеклассницы, я пытался потом прикоснуться к этому телу, утопленному в воде. И прикоснулся к руке. Но я не прикоснулся к смерти, а только к безжизненному телу. И я почувствовал тогда: «Никто не может ощутить тяжесть смерти другого человека».

Шут с ними, с другими! Простить бы себя!

Наивность свою и ошибки в выборе.

Все говорят: «Надо жить, любя!»

Но что, если чувства тяжелыми гирями

Тянут на самое дно души –

К тёмным углам, где не место счастью?

Забудь все советы! Просто дыши!

Скройся, как под зонтом в ненастье.

... Настали тяжёлые времена, эта ужасная война не приносит ничего, кроме горя и разрушений...

Начать процесс по серьёзному делу равносильно тому, чтобы нырнуть в темный, заросший водорослями пруд, надев спортивный пояс для отягощения. Успеваешь только набрать воздуха, и всё остальное перестает существовать. И тебе всегда кажется, что ты тонешь.

С каждым новым шагом каблуки Вивиан врезались в землю всё глубже — это сердце тяжелело, уже зная то, что голова лишь потом узнает.

Каждое утро я выползаю из кровати и спрашиваю себя: «Мне действительно это нужно?» И тащусь в спортзал в гараже. Это невесело, и я это ненавижу. Я занимаюсь в одиночестве, поднимаю штангу. У меня 25 разных сложных аппаратов, я один, мне хочется спать, все тело болит, и ты смотришь на них, и в каждом – 160 килограммов, а самое тяжелое, что ты поднимал за последние восемь часов, – это подушка.

— А припасы? Я не донесу все.

— Я понесу Гвен.

— Она весит вдвое меньше.

— Хочешь, чтобы я рискнул безопасностью королевы и нес что-то еще?

— Я возьму ее.

— Она моя жена.

— Я буду осторожен.

Я пою песню про снеговика как в первый раз,

Шагаю все в тех же ботинках, на мне все тот же шарф.

Стало тяжелее только жить, только дышать.