стрекочу́щу кузнецу злато зло несу́щу, ядовиту червецу́ по стеблю́́ грызу́щу…
стихи
Время от времени я сочинял посредственные стихи, — это полезное упражнение для тех, кто хочет овладеть изысканными оборотами и научиться хорошо писать прозой.
Мое заветное перо
Люблю, когда ты так остро,
Мне нравятся твои черканья
И ровная строка старанья.
Способно ты менять миры
И вдохновения пары
Туманят разум, чтоб внегласно,
Картина рисовалась ясно.
Словами можешь ты убить
И жизнь мгновенно сотворить,
Пиши моею кровью чесно
О том, что нам двоим известно...
В этот час гений садится писать стихи.
В этот час сто талантов садятся писать стихи.
В этот час тыща профессионалов садятся писать стихи.
В этот час сто тыщ графоманов садятся писать стихи.
В этот час миллион одиноких девиц садятся писать стихи.
В этот час десять миллионов влюбленных юнцов садятся писать стихи.
В результате этого грандиозного мероприятия
Рождается одно стихотворение.
Или гений, зачеркнув написанное,
Отправляется в гости.
В сущности, не было отдельных стихотворений Блока, а было одно, сплошное, неделимое стихотворение всей его жизни; его жизнь и была стихотворением, которое лилось непрерывно, изо дня в день, — двадцать лет, с 1898-го по 1918-й.
Тихое счастье.
Нежность и страсть в твоих движениях.
Голубые глаза, полные внимания и любви.
Неизвестное мне до этого чувство,
Словно я — окрыленный дух,
Стремящийся к небесам,
Но не выпускающий тебя из своих объятий.
Две души,
Две родственные души,
Две части одного целого
Соприкасаются на наших губах
И создают то самое,
Невероятное и прекрасное,
К которому мы все эти годы стремились:
Настоящую любовь.
Мое единственное желание -
Связать наши души между собой также крепко,
Как ты обнимаешь меня в порыве чувств.
Ты — океан моей любви,
Ты — пламя моей страсти,
Ты — воздух, коим я дышу
И ты — земля, где я расцветаю.
Это осень в душе, это смех с послевкусием вишни, это желтые листья стихов на губах скрипачей.
— Я против поэтов ничего не имею. Не читаю я, правда, стихов.
— И никаких других книг, за исключением артиллерийского устава и первых пятнадцати страниц Римского права. На шестнадцатой — война началась, он и бросил.
— Ларион, не слушайте! Если угодно знать, «Войну и мир» читал. Вот действительно книга. До конца прочитал и с удовольствием. А почему? Потому что писал не обормот какой-нибудь, а артиллерийский офицер.
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 32
- 33
- 34
- 35
- 36
- 37
- 38
- 39
- 40
- следующая ›
- последняя »