шрамы

— Красивый у тебя шрам. Заработал в настоящем бою или опять подрался за игрой в карты?

— От старых привычек трудно отказаться.

Хоть у него и остались от этого шрамы, и оспины, и струпья, и слегка изуродованная нога, из-за которой он прихрамывал, — он жил. Он был вынослив, как приспособившаяся бактерия, и неприхотлив, как клещ, который сидит на дереве и живёт крошечной каплей крови, раздобытой несколько лет назад.

С самого детства нам говорят, что любовь – редкий алмаз. Она дарит счастье, исцеляет, меняет в лучшую сторону. Но никто не говорит, что она ещё и хрусталь, который так легко разбить. Что она как нож: режет,

оставляет раны, которые образуются шрамами на всю жизнь. Как безжалостная и беспощадная война.

Сны мои полны крови, но не моей. Кровь всегда чужая, потому что в своих снах я бессмертен, как, похоже, и наяву. Я соткан из шрамов и воспоминаний, ни одно из которых не относится к действительности.

Во время пребывания в заключении страх часто поселялся во мне. Это чувство не уходит, оно оставляет шрамы, принижает тебя.

Безопасность – вот, что я ищу. Я очень долго не могла сформулировать, что же для меня главное в отношениях с людьми. Теперь поняла. БЕЗОПАСНОСТЬ. Не только физическая, но и эмоциональная. Я хочу не бояться быть собой, не играть роли, не скрывать шрамы, и при этом быть уверенной в том, что меня принимают. Не жалеют, а принимают, настоящей, со всем моим багажом. Я устала всю жизнь прятаться в панцирь, как черепаха, устала наращивать броню и утаивать свою историю, опасаясь очередных издевок.

Стань моим шрамом на теле, ночной истерикой,

Самой большой потерей за то, что я тебе верила.

— Я несколько десятилетий потратил, чтобы исправить то, что сделал твой отец. Что я сделал не так?

— Может быть шрамы оказались слишком глубоки.

Они терзают нас в ночи, с каждым криком оставляя шрамы в наших головах.

Это место порождает иллюзии в вашем разуме... я постоянно спрашиваю себя, сон ли это или все наяву. Этот последний самый ужасный гуль, кажется, преодолел этот разрыв — между состояниями бодрствования или сна. Я видел, как он охотился на другую бедную душу, за кем-то, кому повезло меньше, чем мне. Человек со шляпой и одетой на руку лапой с когтями, с шрамами различного вида. Он заметил меня, и то, что на самом деле произошло далее, всё ещё остаётся загадкой для меня. Грёзы взяли верх, и я был уверен, что умру. Но я проснулся. Не совсем так, как если бы я проснулся у костра, вместо этого я просто очнулся... внутри этого ужасного леса, помня о кошмарах. Теперь мне стало страшно как бодрствовать, так и спать.