Перед тобой открыто множество дверей, и ты не знаешь куда войти. Самое худшее – повиноваться чужой воле. Если тебе скажут это глупо – не
верь и докажи обратное.
Перед тобой открыто множество дверей, и ты не знаешь куда войти. Самое худшее – повиноваться чужой воле. Если тебе скажут это глупо – не
верь и докажи обратное.
— Не думай больше о себе плохо. Ты способна на многое.
— Я здесь не при чём. Это все мое ненатуральное тело.
— Но это твоё тело. И хоть ты считаешь себя инструментом, без воли, веры в себя и тренировок, любой инструмент — просто барахло. И только ты решаешь, как этим инструментом воспользоваться.
— Мне интересно, когда мы почувствуем, что мир принадлежит нам?
Я хотел ответить, что мир никогда не будет нам принадлежать. Но вместо этого сказал:
— Не знаю. — А потом добавил: — Завтра.
Вы не найдете себя за год, за два года, за десять лет. За сорок лет — вы не найдете себя, потому что это постоянный процесс.
«Найти себя» само по себе ничего не значит.
Ты СТРОИШЬ себя, взаимодействуя с миром.
Я поняла, что люди выбирают Лос-Анджелес в двух случаях: либо они от чего-то бегут, либо находятся в поиске. Так что спроси себя, что же это? Побег или поиск?
There's a feelin' that I get from nothin' else and there ain't nothin' in the world
That makes me go, go, go, go, go, go, go!
Turn the power up
I've waited for so long so I could hear my favorite song so,
Let's go, go, go, go, go, go, go!
When it's like this I feel the music shootin' through me
There's nothin' else that I would rather do.
Я не знаю тех, кто танцует со мной,
Я не нужен тем, кто зовет меня,
Я хочу немного поболтать с рекой
И понять, что вода не боится огня.
... у любого из нас есть прекрасный мир с секретным кодом, и это само по себе повод для счастья. Наверное, есть и забывшие пароль. Они потеряли его в себе и не знают, как вернуться туда, где вечное солнце. Но очень хотят.
Тычемся во все тёмные щели, заглядываем в зеркала, как в чужие окна, ищем там неведомо что. То, чего нет. И всякий раз обламываемся. И никогда об этом не говорим. Чтобы, не дай бог, не договориться до того, что это — самая правдивая правда о нас.