Аристотель и Данте открывают тайны вселенной

И дружба с Данте странным образом обостряла мое одиночество. Может, это потому, что Данте везде и всегда был своим. А я — везде не к месту. Даже в собственном теле — особенно в собственном теле. Я менялся и больше не узнавал себя. Перемены давались мне мучительно, но я не мог понять почему. И все мои эмоции казались какой-то бессмыслицей.

— Мне интересно, когда мы почувствуем, что мир принадлежит нам?

Я хотел ответить, что мир никогда не будет нам принадлежать. Но вместо этого сказал:

— Не знаю. — А потом добавил: — Завтра.

И в тот миг мне казалось, что лицо Данте похоже на карту мира. Светлого мира — без зла и пороков.

Вот это да, — думал я, — мир, в котором нет зла.

Наверное, нет ничего прекраснее.

... я понял, что все происходит по-настоящему. Один лишь я настоящим не был.