национальность

Стадо не имеет национальности. Стадо — это масса людей, у которых один мозг на всех или вообще полное отсутствие мозга.

— Леночка, откуда у тебя такой чудный восточный разрез глаз?

— Я наполовину бурятка – у меня папа бурят!

— Тогда я наполовину женщина – у меня мама женщина!

Так мало нынче греков в Ленинграде,

Да и, вообще, вне Греции их мало.

— Я сейчас понял, почему мне не везет в любви.

— И почему?

— Все англичанки жутко чопорные, а меня обычно привлекают девушки без комплексов, отзывчивые, как американки. Пора съездить в Америку, там я сразу найду девушку... Что скажешь?

— Скажу, что это чушь, Коллин.

— Нет, приятель, не чушь, американки западут на мой забавный британский акцент.

— У тебя нет забавного британского акцента.

— Есть. Все, я еду в Америку.

— Коллин, ты рыжий, уродливый британец и смирись с этим.

— Никогда! Я Коллин — бог секса. Я просто родился не в той стране.

— Вы чё, педики?

— Это мой сын!

— Как же так, ты не похож на японца!

— Он тоже… он похож на китайца…

... всякий согласится, что бывает патриотизм неразумный, вместо желаемой пользы приносящий вред и ведущий народы к гибели, бывает патриотизм пустой, выражающий только голословную претензию, и бывает, наконец, патриотизм прямо лживый, служащий только личиною для низких, своекорыстных побуждений. Что касается до нашего отечества... Петр Великий и Пушкин — достаточно этих двух имен, чтобы признать, что наш национальный дух осуществляет свое достоинство лишь в открытом общении со всем человечеством, а не в отчуждении от него.

Я американский писатель, рождённый в России, получивший образование в Англии, где я изучал французскую литературу перед тем, как на пятнадцать лет переселиться в Германию. Моя голова разговаривает по-английски, моё сердце — по-русски, и моё ухо — по-французски.

— Может, дочери…

— Нет, уверен, у меня будет сын. Фамилия Котовых точно останется. Мы так, считай, с дедушкой договорились. Но мой сын все равно будет американцем, понимаешь?

— Ты, главное, русскому его учи с рождения.

— Это само собой, я о другом… Ему надо знать, откуда он. Он не должен считать, что он только американец. В смысле… не знаю, как это выразить…

— …в смысле процесса. На земле появился и живет человек. Кто он? Почему он такой, почему родился в Нью-Йорке, а, скажем, не в Африке. Или не в России. Хотя мог родиться и в России, если речь о твоем сыне. Но не родился. А почему? Я понимаю, что ты имеешь в виду. Он не сможет в полной мере понять себя и свое место в мире, если будет только американцем. У него должно быть ощущение, что он часть и другой страны, хоть родился вне ее.

— Именно! Чтобы не стать частью стада.

— Дядя Игорь, а когда война закончится?

— Когда всех немцев перебьем, Вань.

— Но ведь война никак не связана с количеством живых и мертвых немцев.

— Да? А с чем же тогда связана?

— Со злобой и ненавистью. С враньем и пропагандой. С обидой и местью. С чем угодно, только не с национальностью.