город

Я люблю ночь. Это мое время… В это время город словно пустеет. Ни машин, ни людей. Ни мельтешни прохожих… Тишина и покой. Я надеваю наушники, слегка сдвинув их так, чтобы слышать звуки извне, нахожу подходящую музыку и отправляюсь в путешествие…

Родимый город, ты пахнешь кофе,

резедой пряной и чуть мечтой,

слегка хмелеешь от философий,

а в бури крепко стоишь стеной.

Твою гордыню умерить трудно

и силу воли нельзя сломить,

любовь даруешь ты обоюдно,

на память страстью сплетая нить.

Подходишь к жизни порой игриво,

но мудро скрашиваешь судьбу,

ты ночью тайна, а днем ты диво,

и я безумно тебя люблю.

— Здесь не джунгли!

— Бетонные джунгли. И те же нравы.

... я к тому времени уже вырос и принялся скитаться самостоятельно, пока не застрял намертво в Москве, которая настолько откровенно не подходит для нормального человеческого существования, что я как-то незаметно для себя там прижился, в полной уверенности, что, конечно же, скоро сбегу, не в этом году, пожалуй, но в следующем — непременно.

По переименованным улицам,

По убитому детству далекому,

Мимо псов со страшными рожами...

Улыбаются мне прохожие.

Ночью звезды на небе светятся,

Ночью психи луною маются,

Провода и столбы шевелятся,

Даже стены, и те кусаются.

Ну а если проснусь, то не выдам себя!

Втихаря улыбнусь, разобью зеркала!

Белый саван зимы, он красив на земле -

Остаются следы. Что-то сдохло во мне...

Мой город будет стоять!

— Города, которые предали своих детей, долго не живут.

— Даже если одного?

— Даже если одного, — тихо, но твердо сказал Пассажир.

Мой бедный город -

Сор вершин бетонных.

Здесь люди блеклы,

Слепы и самовлюбленны.

Их речи беглы:

Сплетни, ругань, злоба.

Здесь каждый меркнет

В глазах другого.

Мой бедный город -

Потерявший звезды...

Ты все равно мне дорог,

Ведь на твоих дорогах

Мои слёзы.

Ночь в деревне завидует ночи в городе,

Говорит: — Ну какая же ты ночь? Ты свет,

Ты в витринном, фонарном, трамвайном золоте

И полночи не спишь, и отбоя нет

В заведеньях ночных от веселой публики,

И расходятся за полночь из гостей

Музыканты, актеры, девицы, жулики,

Развлекая тебя, ты полна страстей.

Городская мрачнеет, не соглашается,

Говорит деревенской: — Ты так тиха,

Только ветер вздохнет, только пес разлается,

Птица вскрикнет, зарывшись в твои меха

И шелка, да машина подкрасит фарами

На дорогу с реки набежавший пар.

Только кто-то к окну подойдет, кошмарами

Сна напуган — и звезды стряхнут кошмар.

Весьма возможно, сэр, — сказал старый джентльмен, — но против чего я восстаю, так это против превращения доброй пахотной земли в городские улицы, против того, что там, где раньше мирно паслись коровы, теперь вырастают дома, полные никому не нужных, отвратительных человеческих существ. Я протестую против того, что природа становится местом прогулок для горожан.