Тайны в Офелии нет никакой
И в Дездемоне, по-моему, тоже.
Только цветы, что всегда под рукой,
И рукоделье, и жемчуг, быть может.
Песенка — да! Понимание — да!
Или упрямство и непониманье,
Только не тайна — мужская мечта,
Вымысел праздный, любви оправданье.
Чтоб на вопрос: почему полюбил
Эту Офелию, ту Дездемону,
Нужный ответ у мечтателя был,
Темный по смыслу, высокий по тону.
Пошли на убыль эти ночи,
Еще похожие на дни.
Еще кромешный полог, скорчась,
Приподнимают нам они,
Чтоб различали мы в испуге,
Клонясь к подушке меловой,
Лицо любви, как в смертной муке
Лицо с закушенной губой.
Ночь в деревне завидует ночи в городе,
Говорит: — Ну какая же ты ночь? Ты свет,
Ты в витринном, фонарном, трамвайном золоте
И полночи не спишь, и отбоя нет
В заведеньях ночных от веселой публики,
И расходятся за полночь из гостей
Музыканты, актеры, девицы, жулики,
Развлекая тебя, ты полна страстей.
Городская мрачнеет, не соглашается,
Говорит деревенской: — Ты так тиха,
Только ветер вздохнет, только пес разлается,
Птица вскрикнет, зарывшись в твои меха
И шелка, да машина подкрасит фарами
На дорогу с реки набежавший пар.
Только кто-то к окну подойдет, кошмарами
Сна напуган — и звезды стряхнут кошмар.
У счастливой любви не бывает стихов,
А несчастная их не считает.
Пусть они утешением для простаков
Служат, если им слов не хватает.
Эти рифмы, которые сами пришли,
Ничего для нее не добились.
Постояли, поплакали.
В строчку вошли.
Не утешили. Зря торопились.
Два мальчика, два тихих обормотика,
ни свитера,
ни плащика,
ни зонтика,
под дождичком
на досточке
качаются,
а песенки у них уже кончаются.
Что завтра? Понедельник или пятница?
Им кажется, что долго детство тянется.
Поднимется один,
другой опустится.
К плечу прибилась бабочка-
капустница.
Качаются весь день с утра и до ночи.
Ни горя,
ни любви,
ни мелкой сволочи.
Все в будущем,
за морем одуванчиков.
Мне кажется, что я — один из мальчиков.
Звезда над кронами дерев
Сгорит, чуть-чуть не долетев.
И ветер дует... Но не так,
Чтоб ели рухнули в овраг.
И ливень хлещет по лесам,
Но, просветлев, стихает сам.
Кто, кто так держит мир в узде,
Что может птенчик спать в гнезде?
Какое чудо, если есть
Тот, кто затеплил в нашу честь
Ночное множество созвездий!
А если всё само собой
Устроилось, тогда, друг мой,
Ещё чудесней!
Мы разве в проигрыше? Нет.
Тогда всё тайна, всё секрет.
А жизнь совсем невероятна!
Огонь, несущийся во тьму!
Ещё прекрасней потому,
Что невозвратно.
Какое счастье, благодать
Ложиться, укрываться,
С тобою рядом засыпать,
С тобою просыпаться!
Мы спали, спали… Наравне
С любовью и бессмертьем
Давалось даром то во сне,
Что днем — сплошным усердьем.
Всю ночь. Прильнув к щеке щекой.
С доверчивостью птичьей.
И в беззащитности такой
Сходило к нам величье.
Всю ночь в наш сон ломился гром,
Всю ночь он ждал ответа:
Какое счастье — сон вдвоем,
Кто нам позволил это?
Дождь не любит политики,
тополь тоже,
Облака ничего про нее не знают.
Ее любят эксперты и аналитики,
До чего ж друг на друга они похожи:
Фантазируют, мрачные, и вещают,
Предъявляют пружинки ее и винтики,
Видно, что ничего нет для них дороже.
Но ко всем новостям, завершая новости,
Эпилогом приходит прогноз погоды,
И циклоны вращают большие лопасти,
Поднимается ветер, вспухают воды,
Злоба дня заслоняется мирозданием,
И летит, приближаясь к Земле, комета
То ль с угрозою, то ли с напоминанием,
Почему-то меня утешает это.
Cлайд с цитатой