безответная любовь

Но кто бы решился смутить такую ясноглазую милочку? Упоминал ли я где-нибудь, что её голая рука была отмечена прививочной осьмеркой оспы? Что я любил её безнадежно? Что ей было всего четырнадцать лет?

Стоит между нами

Не море большое -

Горькое горе,

Сердце чужое...

Верите ли вы в сказки? Я нет. Жизнь навсегда отучила меня в них верить. Принцев не существует. Особенно, принцев для булочек. Кони существуют, конечно, но я предпочитаю гладить их красивые морды, а не ездить верхом. Тяжелая. Жалко лошадок.

Внимание вопрос, если в жизни появляется индивид под названием «принц». Что делать с этим счастьем? Куда от этого «счастья» прятаться?

«Зачем бежать, если можно радоваться своей удаче?» — спросите вы.

Повторяю. Потому что принцев не существует...

День в солнечном огне, в суете,

Погас, сделав нецветным кино,

Ты прошептала мне в темноте,

И я почти поверил, но...

В жарких странах, где рассветы

В океанах прячут лето,

Твой дышит прибой не для меня, прощай.

Капитаны слышат звёзды,

В их обман поверить просто,

Твой остров чужой не для меня, прощай.

Избыток любви — это яд, особенно если эта любовь безответная.

Все мы безнадежно влюбляемся в самого недоступного нам человека, каждый испытывает такое. Но в конце концов проходит через это, не испортив себе жизнь.

Я всегда считал, что выражение умереть от любви — не более чем поэтическая вольность. В тот вечер, возвращаясь домой без кота и без нее, я убедился, что не просто можно умереть, но что я сам, старый и без никого, умираю из-за любви.

И еще я понял, что правда и другое: ни на что на свете я не променял бы наслаждение своим страданием.

Я снова тебя увижу,

Я снова тебя услышу

И снова в моем сердце

Откроется для тебя дверца.

Ты снова пройдешь рядом,

Я прикоснусь к тебе взглядом

И ты не скажешь ни слова,

Я буду мечтать о тебе снова.

Увидев, как ты танцуешь с другой,

Я закрою свои глаза рукой...

Зайду в пустой класс

И заплачу уже который раз.

Приду домой, возьму дневник

И запишу этот миг.

А на следующий вечер

Повторится таже встреча...

— ... допускаете ли вы, что человек, скованный по рукам и по ногам неразрывными цепями, может так увлечься, что забудет все на свете, забудет и гнетущую его действительность, забудет и свои цепи?

— Ну, что же! И хорошо, что он забудет.

— Это душевное состояние очень хорошо, я с вами не спорю; но оно непродолжительно. Угар страстного увлечения скоро проходит, остаются цепи и здравый рассудок, который говорит, что этих цепей разорвать нельзя, что они неразрывны.

— Неразрывные цепи! Вы женаты?

— Нет.

— А всякие другие цепи — не помеха! Будем носить их вместе, я разделю с вами эту ношу, большую половину тяжести я возьму на себя.

— Я обручен.

— Ах!

— Вот золотые цепи, которыми я окован на всю жизнь.