— Дай мне угадать: ты из тех парней, которые нарушают правила, что бы чувствовать себя крутым. Я права?
— Не отрицаю.
— Считаешь это милым?
— А ты считаешь это милым?
— Дай мне угадать: ты из тех парней, которые нарушают правила, что бы чувствовать себя крутым. Я права?
— Не отрицаю.
— Считаешь это милым?
— А ты считаешь это милым?
Все правильно. Я — не человек. Я не заслужил большего, не стал трактористом или ученым. Меня кормят из жалости. Все правильно. Так надо. Правильно, правильно, правильно. Неправильные – только глаголы. Они упрямо ложатся в тетрадку, пробираются сквозь шелест радиопомех. Я слушаю неправильные глаголы неправильного, английского, языка. Их читает неправильный диктор из неправильной Америки. Неправильный человек в насквозь правильном мире, я упорно учу английский язык. Учу просто так, чтобы не сойти с ума, чтобы не стать правильным.
Я опытный преподаватель и учился в Оксфорде. Целый месяц. Я поехал на курсы «Английский за месяц в Оксфорде». Я был молод, потратил деньги, ничему там не научился, но зато я теперь могу говорить: «Вот я учился в Оксфорде!» Это и есть цель образования в Оксфорде — съездил, а потом трещишь везде, что ты там учился. «Вот один мой друг закончил Мытищинский технический университет леса». И он унесёт эту информацию с собой в могилу.
Я очень люблю английский язык. В английском есть очень много грамматических форм, с помощью которых ты можешь говорить о будущем времени. По-русски это тупо переводится. Если вы возьмёте русский учебник, там это странно выглядит. Что-то типа: «К тому моменту как Билли уже придёт домой, Мэри будет продолжать есть торт пять часов». Откуда ты знаешь? По-русски так нельзя сказать. Потому что у нас нет будущего.
— Итак, откуда вы?
— Из Англии.
— Так и думала. Просто, довольно часто я принимаю австралийцев за англичан.
— Да, люди частенько оказываются австралийцами.
— Ахах, что за бред? Ой, это я в шутку так сказала! Это просто такой оборот, у вас в Англии такое бывает?
— Что, обороты речи?
— Да.
— Это мы их изобрели.
Оказалось, я произношу неверно даже «мартини», «кампари» и «томатоз энд потэтоуз». Мой школьный педагог по английскому Галина Юрьевна привила мне особый, воронежский акцент. Из всех англоговорящих людей только она меня и понимала.
— По-французски можно рассуждать о героизме и доблести с достоинством, вы это знаете. А по-английски нельзя рассуждать о героизме и доблести, не становясь немного смешным, вы это тоже знаете. Поэтому мне выгоднее с вами разговаривать по-английски.
— В сущности я и по-английски герой, храбрец и всё такое прочее.