Мартин

– Я застрелила её.

– Ты переживёшь.

– Думаешь?

– Да. Это и есть самое страшное – ты забываешь.

– Да, Макс, я знаю, как ты не любишь людей…

– …я не люблю тупых людей, – поправил педантичный Малыш.

– Ну что сделаешь, если почти все человечество и не-человечество тупее тебя?

Я... не хочу быть частью плана дьявола. потому что никто... ... не хочет умирать.

Вы даже не замечаете, насколько необыкновенно то, как вы претворяете пластический материал человеческого сознания, создавая Идеального Зрителя. Вы — экологический гений, Толливер Уотт. Истинный художник контролирует свою среду, а вы с неподражаемым искусством истинного мастера постепенно преображаете огромную массу живого, дышащего человечества в Идеального Зрителя.

Зрители привыкли ожидать от киностудии «Вершина» помоев, и их даже приучили любить эти помои.

— Впечатляет. Знаешь, каждый год мы выбираем лучшего ученика и трофей конечно страшный, но он дает возможность в следующий год учиться... Кто скажет где? Карла!

— В школе во Флориде. Что дает доступ к университету Лиге плюща.

— И как его можно выиграть?

— Превосходными результатами по урокам и факультативам. Чем больше факультативов, тем лучше. Фотография, шахматы, китайский... Глянь, список.

— Давайте, — вздыхает, — просто выпьем. И немного помолчим. У каждого из нас своё время. Я скажу банальность, но времена жизни похожи на времена года, и это особенно остро чувствуешь поздней осенью. Неважно, светит ли в этот день почти летнее солнце или идёт тоскливый последний дождь. Ты все равно знаешь, что это осень. Но в любом времени есть свои преимущества.

— Юный Арнольфини что-то замышляет.

— Он пришёл за мной... и никогда не отступится.

— Как и я.

— Да, я знаю. Ты скорее сбросишь меня с крепостной стены, чем отдашь ему. Ведь так? Думаю, да...

— Тебе действительно нравится этот мальчишка?

— Мы пробыли вместе лишь полчаса.

— Это не ответ.

— Он как ты, только моложе.

— Наверное ты его любишь. А я?

— И тебя. Ты как он, только старше.

— Тебе лучше выбрать.

— Здесь нет выбора. Победитель получит всё!

Вот так: сначала бросаешь курить — бросаешь

курить ради дочерей, — а потом споришь с их матерью, как им лучше объяснить, почему ты пытался покончить с собой. О таком не рассказывают на консультациях для будущих родителей. Здесь все дело в расстоянии. Я был от них все дальше и дальше; девочки становились все меньше и меньше, пока не превратились в едва различимые точки, до которых было не дотянуться — во всех смыслах этого слова. Но разглядеть выражения лиц маленьких точек невозможно, и получается, не нужно было беспокоиться, что на этих лицах — радость или печаль. Разве не поэтому мы спокойно давим муравьев? А потом в голову приходят мысли о самоубийстве; мысли, которые не могут прийти в голову, пока тебе в глаза смотрит твой ребенок.

Могу ли я объяснить, почему у меня возникло желание спрыгнуть с крыши многоэтажки? Конечно, я могу объяснить, почему у меня возникло желание спрыгнуть с крыши многоэтажки. Я ж не идиот какой-нибудь. Я могу это объяснить, поскольку ничего необъяснимого в этом нет: это было вполне логичное решение, результат долгих размышлений. Хотя о серьезности этих размышлений говорить не приходится. Это не значит, что это желание было моей прихотью — я лишь хочу сказать, что ничего особенно сложного или, например, мучительного в них не было.