— Давайте, — вздыхает, — просто выпьем. И немного помолчим. У каждого из нас своё время. Я скажу банальность, но времена жизни похожи на времена года, и это особенно остро чувствуешь поздней осенью. Неважно, светит ли в этот день почти летнее солнце или идёт тоскливый последний дождь. Ты все равно знаешь, что это осень. Но в любом времени есть свои преимущества.
Дмитрий Лекух
Cлайд с цитатойВот интересно : почему, скажем, купальник из звездно-полосатого пиндосского флага — это здоровый американский патриотизм и искренняя любовь к демократии, а невинная надпись «Я русский» на футболке — шовинизм и разжигание национальной розни?
Сколько ни спрашивал потом своих самых либеральных сослуживцев — так никто и не ответил.
Время, оно, сцуко, штука такая.
Тонкая.
И легенды — тут уж ничего не попишешь — тоже должны уходить вовремя.
На пике.
Пока ещё о них помнят.
Я киваю, он ухмыляется.
— Если что, — продолжает, — сразу же звони. Отвечу, будучи совершенно в любом состоянии. А в состоянии, чую, буду я сегодня весьма тревожном. И очень сильно пьяном. До полной, боюсь, потери пространственной ориентации.
Глеб качает головой своим мыслям, криво ухмыляется.
— Причём, — говорит, — знаешь, что самое интересное, Данька?! Были бы они нормальными людьми, я бы заплатил. Просто так бы заплатил, чтобы нервы не портить. Ну, может, поторговался бы чуть-чуть, исключительно ради приличия. Этим, увы, платить нельзя. Потому как у подобного рода существ, аппетит приходит исключительно во время пожирания падали, и никак иначе...
Терять людей, понимаешь, можно тоже по-разному. Можно потому, что просто теряешь, а можно — потому что на месте не стоите, ни ты, ни они. А куда ваши пути лежат, как сходятся, как расходятся, это уж, извини, по всякому бывает. Может случится и такое, что ни тебе их дороги не интересны, ни их твой путь не вставляет, ну ни капельки. Но это-то как раз — нормально, это — правильно. Потому как, пока вы двигаетесь, развиваетесь — вы живёте, даже если что-то теряете, например, старых друзей. Да, больно, но боль — это тоже признак жизни. А вот если кто-то из вас остановился, неважно кто, — значит, он умер. И не важно, живо его тело или нет. Абсолютно не важно, я с таким в своей жизни сталкивался...
Деньги — кровь этого мира. Кровь нашей промышленности, нашей индустрии. За деньги, Ося, — можно купить многое. Очень многое. Но, к счастью, не всё...
— Знаете, Никита, вы говорите страшную глупость. Потому что думать так — крайне глупо и опасно: за деньги нельзя купить самое главное для человека. Любовь. Достойную жизнь. И достойную смерть. Понимаете? Женщину за деньги — купить можно. Её тело, её покорность. А вот её любовь — никогда. За деньги — не любят. За деньги, в лучшем случае, отдаются. То же и с Родиной. От крови в ваших или моих жилах это ни капельки не зависит. Когда сидишь в окопе, неважно как зовут твоего соседа: Иван, Аслан или Абрам. Совершенно не важно. Важно только то, в какую сторону он стреляет. Ладно, к чёрту всё это. Всё равно мы с вами друг друга не поймём. Так что — давайте лучше о бабах...
А вечером, я уверен, у дежурящего в гостинице ОМОНа появятся корзины с отличной едой и ящик-другой самой лучшей водки или коньяка, которые только есть в этом сраном пердяевском городишке.
Али умеет платить по счетам.
И — никогда ничего не забывает.
Ни плохое, ни хорошее.
Такой человек...
Не люблю я незаданных вопросов, понимаешь. Терпеть не могу. Потому что на них никогда нет ответов, блин. Ни для кого, в том числе и для меня лично. А я — если чего для себя сразу не пойму, то так и буду потом мучится, понимаешь?