Эркюль Пуаро

— А я-то думал, вы считаете, что тут замешаны потусторонние силы!

— Опять вы неправильно поняли меня, Гастингс. Я хотел сказать, что верю только в опасную и темную силу древних суеверий. Смотрите сами — друг за другом скоропостижно вдруг умирает несколько человек. В смерти каждого из них в отдельности нет ничего загадочного. Но поскольку все только и говорят, что о разгневанном духе древнего фараона, то можно преспокойно зарезать кого угодно среди бела дня, и его смерть тоже спишут на счет старинного заклятия — как велика власть сверхъестественного над обычной человеческой душой.

Как бы тщательно ни планировалось преступление, оно не достигнет успеха без везения!

Некоторые вещи не следует ворошить, но детективу приходится это делать, спрашивать о чувствах других.

Человек может упорно трудиться, чтобы, уйдя от дел, обеспечить свой досуг, а затем понять, что он тоскует по активной жизни и прежним занятиям, которые мечтал с радостью оставить.

Еще бы. Дело проясняется прямо на глазах! Убийца — мужчина огромной физической силы, он же мозгляк, он же женщина, он же левша и правша одновременно. Да это же просто смешно!

– В этом городке я чувствую себя белой вороной. Что касается вас, Пуаро, то вы и вовсе выглядите заморской птицей.

– По-вашему, я похож на иностранца?

– Как две капли воды, – заверил его я.

– Но ведь на мне костюм английского покроя, – задумчиво произнес Пуаро.

— Как вы переночевали? Всё было в порядке?

— Нет-нет, всё было плохо! Эта подушка, набитая гусиными перьями… Такое ощущение, что гуси находятся все еще в ней.

Убийца, тем более удачливый, старается снова и снова повторить преступление, которое так ловко сошло ему с рук.

– Я верю, что всегда можно найти обходной маневр, если быть неразборчивой в средствах и хорошо заплатить. Я готова платить.

– И вы заранее уверены, что я готов быть неразборчивым в средствах, если мне заплатят?

– По-моему, так поступает большинство. Не понимаю, почему вы должны быть исключением. Впрочем, все поначалу любят потолковать о своей честности и незыблемых моральных устоях.

— Вы знали, что ваш хозяин итальянец?

— Я догадывался, по его горячему нраву.

— Мистер Ретчетт был не тем, за кого себя выдавал. Он — Ланфранко Кассетти, представитель мафии, преступник.

— О... Знаете, мсье, при приеме на работу наниматели требуют у нас рекомендации. А правильнее было бы, чтобы они предоставляли рекомендации нам.