– Ладно, – устало согласился я. – Сдаюсь.
– Сдаетесь? Куда?
– Да это такое выражение. То есть я признаю себя побежденным и согласен, что полный дурак.
– Ладно, – устало согласился я. – Сдаюсь.
– Сдаетесь? Куда?
– Да это такое выражение. То есть я признаю себя побежденным и согласен, что полный дурак.
— Женщины всегда говорят, что я понимаю их очень хорошо...
— Гастингс, я хотел бы услышать это от них самих.
— Похоже на лоскутное одеяло, правда?
— Нет!
— А мне кажется, что да! Всем так кажется!
— Только не Пуаро!
— Полагаю, что и это Вам не кажется похожим на большой кусок ваты?
— Нет!
— Думаю, у Вас вообще нет воображения!
— Это правда, друг мой! К счастью, у Вас его достаточно для нас двоих! Я очень ценю это!
Да, mon ami, нет ничего более поразительного, чем исключительное здравомыслие душевнобольных! Разве только исключительно экстравагантные чудачества здоровых!
Если же этот славный старик решился на самоубийство, думаю, он не стал бы этого делать публично. На такое мог бы пойти только тот, кто начисто лишен такта, а мистер Беббингтон производил впечатление на редкость деликатного человека.
Увы, такова жизнь! Она не позволяет нам устраиваться так, как нам удобно. Она не позволяет нам укрыться от эмоций и подчиняться исключительно разуму, а не сердцу! Мы не можем приказать себе: «Я буду чувствовать то-то и то-то, и не больше. Жизнь отнюдь не всегда логична!
Такова уж природа человека. Мы с вами знаем людей и не строим иллюзий относительно наших ближних. Большинство из них не так плохи, но их нельзя идеализировать. Мой успех состоит в психологизме, в вечных «почему» и «зачем» человеческого поведения.
— Ах, Гастингс, Гастингс, ну что вам стоит сделать пробор не сбоку, а посередине. Насколько симметричнее стала бы ваша внешность. А усы! Если они вам так уж необходимы, почему вам не завести себе настоящие, красивые усы вроде моих.
Ужаснувшись в душе, я твердой рукой взял у него записку и вышел.