Владимир Высоцкий

Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,

Не скажу про живых, но покойников мы бережем.

Конец простой: пришел тягач,

И там был трос, и там был врач,

И МАЗ попал куда положено ему.

А он пришел — трясется весь,

А там опять далекий рейс,

Я зла не помню, я опять его возьму.

Смерть тех из нас всех прежде ловит,

Кто понарошку умирал.

Ну что «отстань»? Всегда «отстань»!

Обидно, Вань!

— Ой, Вань, гляди-кось — попугайчики! Нет, я, ей-богу, закричу!..

А это кто в короткой маечке? Я, Вань, такую же хочу.

В конце квартала — правда, Вань, — ты мне такую же сваргань…

— Уж ты б, Зин, лучше помолчала бы — накрылась премия в квартал!

Кто мне писал на службу жалобы? Не ты?! Да я же их читал!

К тому же эту майку, Зин, тебе напяль — позор один.

Тебе шитья пойдет аршин — где деньги, Зин?..

Я не люблю, когда стреляют в спину,

Я также против выстрелов в упор.

На слово длинношеее в конце пришлось три «е», -

Укоротить поэта! — вывод ясен, -

И нож в него! — но счастлив он висеть на острие,

Зарезанный за то, что был опасен!

Не верь, старик, что мы за все в ответе,

Что дети где-то гибнут — те, не эти:

Чуть-чуть задуматься — хоть вниз с обрыва, -

А жить-то надо, надо жить красиво!

Стал метро рыть отец Витькин с Генкой,

Мы спросили: «зачем?» — Он в ответ:

«Мол, коридоры кончаются стенкой,

А тоннели выводят на свет».

Зачем нам врут:

«Народный суд»! -

Народу я не видел, -

Судье простор,

И прокурор

Тотчас меня обидел.