Дорожная история

Мы оба знали про маршрут,

Что этот МАЗ на стройке ждут.

А наше дело — сел, поехал, ночь-полночь.

Ну, надо ж так, под Новый год!

Назад пятьсот, вперед пятьсот,

Сигналим зря, пурга и некому помочь.

Он был мне больше, чем родня,

Он ел с ладони у меня,

А тут глядит в глаза и холод на спине.

А что ему — кругом пятьсот,

И кто там после разберет,

Что он забыл, кто я ему и кто он мне.

И он ушел куда-то вбок.

Я отпустил, а сам прилег,

Мне снился сон про наш веселый оборот.

Конец простой: пришел тягач,

И там был трос, и там был врач,

И МАЗ попал куда положено ему.

А он пришел — трясется весь,

А там опять далекий рейс,

Я зла не помню, я опять его возьму.

Конец простой: пришел тягач,

И там был трос, и там был врач,

И МАЗ попал куда положено ему.

А он пришел — трясется весь,

А там опять далекий рейс,

Я зла не помню, я опять его возьму.

... И жил, как жил,

И голове своей руками помогал.

Я вышел ростом и лицом -

Спасибо матери с отцом.

С людьми в ладу, не понукал, не помыкал,

Спины не гнул, прямым ходил,

Я в ус не дул.

И волком смотрит. Он вообще бывает крут.

А что ему — кругом пятьсот,

И кто кого переживет,

Тот и докажет, кто был прав, когда припрут.

Дорога, а в дороге МАЗ,

Который по уши увяз.

В кабине тьма, напарник третий час молчит,

Хоть бы кричал, аж зло берет.

Назад пятьсот, вперед пятьсот,

А он зубами танец с саблями стучит.

Что будто вновь кругом пятьсот,

Ищу я выход из ворот,

Но нет его, есть только вход и то не тот.

«Глуши мотор, — он говорит, -

Пусть этот МАЗ огнем горит»,

Мол, видишь сам, тут больше нечего ловить,

Мол, видишь сам, кругом пятьсот,

А к ночи точно занесет,

Так заровняет, что не надо хоронить.

Я отвечаю: «Не канючь»,

А он за гаечный, за ключ.